Владимир Евсеев, директор Центра общественно-политических исследований, для РИА Новости.
Президент Обама – в цейтноте. Ему нужно выбрать наилучший из наихудших вариантов действий. Пожалуй, первый раз за последние десятилетия Соединенные Штаты оказались в политическом одиночестве.
Ситуация, в которой оказался Обама, усугубляется тем, что она стала результатом множества ошибок дипломатии США на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Какой же выбор есть у Барака Обамы? И есть ли он вообще?
"Арабская весна": где просчитались американцы
Когда в январе 2009 г состоялась инаугурация президента-демократа Барака Обамы, у многих, в том числе на Ближнем (Среднем) Востоке и в Северной Африке тогда возникли избыточные надежды, которые только укрепились после его выступления 4 июня того же года в Каирском университете. В частности, Обама призвал закончить период подозрений и разногласий между Западом и исламским миром.
Реализовать это на практике президенту Обаме не удалось, что привело не только к глубокому разочарованию лично в нем, но и негативно сказалось на имидже США в упомянутом регионе.
Казалось бы, "арабская весна", которая началась в середине декабря 2010 г, создала для США серьезные возможности по восстановлению своего влияния в мусульманском мире. Американцы всегда работали как с действующей властью, так и оппозицией. В период "демократического" пробуждения они с легкостью отказались от столь послушных им "тиранов" в лице египетского Хосни Мубарака или тунисского Зин эль-Абидин Бен Али.
В Вашингтоне считали, что им удастся взять под свой контроль умеренных исламистов, создав на их основе прозападные правительства новых государств. И они глубоко просчитались.
На самом деле исламисты лишь прикрывались демократическими лозунгами, пока шли к власти. Затем они начали устанавливать намного более жесткий режим, основанный на неукоснительном выполнении требовании исламских традиций. И при этом не решали сложнейшие социально-экономические проблемы. Это ярко проявилось в Тунисе, Ливии и Египте.
Муаммар Каддафи был свергнут и убит. Но это была пиррова победа: Ливия оказалась полностью расколотой на многочисленные части, которыми стали управлять радикалы-исламисты. Логичным следствием этого стало убийство американского посла Кристофера Стивена и его коллег, которое произошло 11 сентября 2012 г в Бенгази.
В начале июля 2013 г военные остановили страну на пороге гражданской войны, отстранив от власти президента-исламиста Мурси. Это поставило администрацию Обамы в полный тупик. Она была вынуждена заявить, что не рассматривает последние события в АРЕ как военный переворот, но потребовала освобождения из-под ареста Мохаммеда Мурси.
Одновременно на Каир было оказано политическое, военное и экономическое давление. Однако новая власть, при поддержке со стороны Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и Кувейта, проявила твердость, по сути, бросив Вашингтону вызов.
В складывавшейся неблагоприятной для США региональной ситуации надо было что-то делать. И тут неожиданную помощь оказали те, кто в ночь с 20 на 21 августа 2013 г в районе Гута, расположенном вблизи от Дамаска, применил химическое оружие. По разным данным, тогда погибло от 300 до 1300 человек – достаточно для того, чтобы предпринять военное вмешательство под флагом избавления региона и мира от опасности оружия массового поражения.
Немедленно вся вина за случившееся была возложена на президента Асада, которому в стиле президента Буша-младшего стали угрожать нанесением ракетно-бомбового удара. Как предполагалось, американцы – при поддержке со стороны своих союзников – нанесут по Сирии удар, авторитет США в регионе будет восстановлен, а Барак Обама укрепит свои позиции внутри страны.
Возможно, идеологом этого плана стала новый помощник президента по национальной безопасности Сьюзан Райс, которая ранее уже довольно неоднозначно зарекомендовала себя на посту постоянного представителя США при ООН.
Но все пошло совершенно не так. Во-первых, оказалось, что военный удар наносить нечем. Расположенные в Средиземном море боевые корабли военно-морских сил США на борту имеют не более 300 крылатых ракет типа Tomahawk.
По оценкам российских военных, этого достаточно для поражения лишь двадцати стационарных целей. Причем если удар наносить по площадным целям – как, например, военные аэродромы, – то он будет иметь крайне низкую эффективность ввиду возможности их быстрого восстановления.
Конечно, США имеют по военно-воздушной базе в Турции и Иордании. Но этого явно недостаточно для проведения серьезной военной операции.
Сложно также задействовать против Сирии многочисленные американские военные базы в Персидском заливе. Географическая их удаленность от района возможных боевых действий составляет около 1,5 тыс км при радиусе действия тактической авиации до 800 км.
На передислокацию боевых кораблей и самолетов из зоны Персидского залива потребуется не менее одной недели, но тогда будет уже поздно. Острота искусственно раздутой химической проблемы существенно снизится, и будет трудно убедить рядовых американцев в том, что нужно обязательно нанести по Сирийской Арабской Республике (САР) ракетно-бомбовый удар.
Во-вторых, даже такие ближайшие союзники США, как, например, Германия, не уверены в том, что химическое оружие в районе Гута против местного населения применила именно национальная армия. Они требуют как минимум дождаться окончания работы в САР экспертов ООН по химическому оружию и представления их результатов в Совете Безопасности ООН.
В-третьих, в Конгрессе США далеко не все уверены в необходимости проведения против Сирии военной операции, в том числе по финансовым соображениям.
В условиях существенного сокращения бюджета Пентагона такие действия могут потребовать пересмотра планов как по закупке новых вооружений, так и проведению в военных целях опытно-конструкторских и научно-исследовательских работ.
В-четвертых, даже Великобритания в ближайшее время не сможет поддержать военные действия США против Сирии ввиду соответствующего решения парламента страны.
В похожей ситуации находится премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган. Ему очень хочется силой отстранить Башара Асада от власти, но – не ценой собственной политической карьеры.
Таким образом, президент Обама находится в цейтноте. Ему нужно выбрать наилучший из наихудших вариантов своих действий. Пожалуй, первый раз за последние десятилетия Соединенные Штаты оказались в политическом одиночестве.
Несомненно, они могут нанести по Сирии демонстративный военный удар, но это, с одной стороны, ничего не решит, а с другой – только ускорит падение в мире их политического лидерства.
По-видимому, более рационален другой выбор – воздержаться от подобного удара и продолжить поиск политико-дипломатического решения сирийской проблемы в рамках международной конференции "Женева-2".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
