Владимир Евсеев, директор Центра общественно-политических исследований, для РИА Новости.
Но нельзя утверждать, что этот документ привел к стратегическому прорыву в разрешении иранского ядерного кризиса. И вот почему.
Ультиматум Ирану
Сразу бросается в глаза, что "Совместный план действий" по сути является ультиматумом ИРИ, который был принят. Он содержит чрезвычайно жесткие требования к Тегерану, особенно в отношении мониторинга иранских ядерных объектов.
В частности, ИРИ теперь обязана обеспечить ежедневный доступ инспекторов МАГАТЭ на предприятия по обогащению урана в Фордо и Натанзе, где устанавливается аппаратура постоянного наблюдения за количеством расщепляющегося материала. На регулярной основе инспекторы Агентства получают доступ к объектам, где собираются газовые центрифуги, местам производства их компонентов и складирования, а также к урановым шахтам и заводам по производству уранового концентрата.
Кроме того, в течение трех месяцев Тегеран должен представить МАГАТЭ обширную информацию по всем ядерным объектам с детализацией по каждому зданию (сооружению). В первую очередь это касается строящегося с сентября 2004 года в Араке исследовательского тяжеловодного реактора IR-40, который может нарабатывать ежегодно 9 кг плутония.
Иранский атом: возможный военный аспект. Подборка материалов РИА Новости >>
Этого достаточно для изготовления одного ядерного боезаряда, но требует создания промышленной инфраструктуры по переработке отработанного ядерного топлива (ОЯТ). Сейчас такая инфраструктура в ИРИ отсутствует.
На предприятиях по обогащению урана в Натанзе и Фордо наработка урана с обогащением до 5% продолжается, но только на действующих газовых центрифугах. По состоянию на 24 августа 2013 года на основном предприятии в Натанзе было полностью смонтировано 89 каскадов газовых центрифуг малой мощности Р-1 (иранское название — IR-1) и завершены подготовительные работы по монтажу еще 36 каскадов центрифуг Р-1.
И за все это Тегеран практически ничего не получил, кроме, как он считает, самого главного — признания своего права на обогащение урана как члена Договора о нераспространении ядерного оружия.
Решение проблемы просто отложено
Удивительно, но Запад не пошел на смягчение в отношении Ирана наиболее жестких финансово-экономических санкций в области экспорта иранской нефти, банковских услуг и страхования морских перевозок грузов. Вместо этого было обещано не ужесточать санкции со стороны Совета Безопасности ООН, США и ЕС, а также не снижать объема экспорта иранской нефти. И это при том, что нынешние объемы такого экспорта уже снижены до 1,1 млн баррелей в день.
В результате, ИРИ только на этом теряет в год порядка 50 млрд долларов. На этом фоне кажется не столько уж значительной уступка Запада в виде возврата Тегерану 4,2 млрд долларов за ранее поставленную нефть.
Конечно, США и ЕС приостанавливают действие санкций в отношении экспорта иранских нефтепродуктов, золота и драгоценных металлов. Вашингтон принимает аналогичные меры в отношении иранской автопромышленности и поставок в ИРИ запасных частей для гражданской авиации. Для ИРИ также существенно снижаются ограничения при закупке продуктов питания и сельхозпродукции, медицинских препаратов и соответствующего оборудования. Согласованное количество иранских студентов получает возможность получения образования на Западе.
Однако это никак не связано с созданием в ИРИ ракетно-ядерного потенциала. Введение подобных ограничений было явно избыточным, а их финансовые последствия, даже на Западе, оцениваются всего в 3 млрд долларов. При этом в США до сих пор хранится порядка 100 млрд долларов, полученных от иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви.
Но почему-то возникает ощущение дежавю. Действительно, в 2003 году международное сообщество уже находилось в подобной ситуации. Тогда переговоры с "большой тройкой" ЕС вел секретарь Высшего совета национальной безопасности ИРИ Хасан Роухани. Он смог убедить Верховного лидера Али Хаменеи добровольно приостановить процесс обогащения урана. Но это мало повлияло на разрешение иранской ядерной проблемы, так как решение было лишь отложено на два года при сохранении в ИРИ уже созданного ракетно-ядерного потенциала.
Подобное имеет место и сейчас, и острее всего это ощущают в Израиле, где иранская ядерная программа рассматривается как прямая угроза национальной безопасности. Последнее, в случае выхода ИРИ на ядерное испытание, неизбежно приведет к израильскому ракетно-бомбовому удару по иранской ракетно-ядерной инфраструктуре.
Как следствие, инспекторы МАГАТЭ будут посещать только заявленные ИРИ ядерные объекты, контроль за которыми и так обеспечивался, хотя и носил менее жесткий характер. Надежды же Запада на дальнейшую приостановку иранской ядерной программы, тем более на несколько лет, не имеют под собой серьезных оснований.
Это и есть ядерное дежавю, от которого США и их союзники никак не могут избавиться.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
