Алена Березовская, главный редактор издания "Украина.ру"
Все мы ждем от нового года если не чудес, то хотя бы исполнения самых насущных чаяний и надежд. В канун наступившего года ни одно из пожеланий, наверное, не звучало чаще, чем пожелание мира на Донбассе. Но не сбылось. Новый год начался с очередного витка войны, уносящего жизни не только участников боевых действий, но и мирных граждан, по роковой случайности попавших на линию огня. Рейсовый автобус под Волновахой, остановка общественного транспорта в Донецке, невинные жертвы Мариуполя — таковы кровавые отметины января.
Смерть — всегда трагедия, но тысячи жертв Донбасса, где уже скоро год как идет война, не вызвали такого общественного резонанса в мире, как теракт в Париже. Да и президент Украины Петр Порошенко показательно прошагал в марше мира не у себя на родине, а в Париже, разделяя скорбь по жертвам другой страны. Позднее Порошенко появится с таким же скорбным лицом в Давосе, держа в руках кусок обшивки автобуса, изрешеченного под Волновахой.
Акция "Я Волноваха" на Украине тоже пройдет, но почему только Волноваха? Разве не гибли мирные жители в Славянске, Краматорске, Горловке, десятках других городов и сел Донбасса? Это ли не лицемерие, когда скорбь становится избирательной, акцентированной в нужный момент.
Если на то пошло, то марши мира должны вести к прекращению войны. Такова их цель, а иначе они не имеют смысла. Но на Украине сегодня, к величайшему сожалению, речь о мире ведется только на словах. Мирная передышка, которая неоднократно нарушалась обеими воюющими сторонами, была использована украинской армией для передислокации и наращивания военной силы.
Официальный Киев, как водится, обвинил в трагедии в Донецке и Волновахе "сепаратистов" и Россию. Комментируя гибель мирных жителей в Мариуполе, Порошенко пошел еще дальше, цинично заявив в эфире одного из украинских телеканалов, что "террористы" специально выбрали для обстрелов жилых кварталов выходной день, чтобы жертв было как можно больше…
В Донецке тоже прошел своего рода марш: пленных украинских силовиков в сопровождении ополченцев провели по улицам города к месту трагедии на остановке общественного транспорта, где погибли 13 человек. Это было скорбное зрелище, иллюстрация того, во что сегодня превратилась страна, расколотая ненавистью, истерзанная братоубийственной войной.
Между тем Порошенко отверг очередное предложение Владимира Путина по мирному урегулированию ситуации на востоке Украины, сделанное российским лидером 15 января. Президент России призвал обе стороны конфликта прекратить обстрелы и отвести орудия калибром свыше 100 мм от линии соприкосновения на расстояние, обозначенное в минском меморандуме. США назвали предложение Путина "планом оккупации". Впрочем, ничего нового: и Украина, и США действуют в рамках сценария, разработанного западными политтехнологами.
Наряду с реальной войной продолжается война информационная. И не только в социальных сетях и СМИ, но и на высшем уровне власти. На днях отличился канцлер Польши Гжегож Схетина, заявивший, что концлагерь Освенцим на территории его страны освободили украинцы. Остается гадать: то ли пан Схетина не знает истории (а Первый украинский фронт, как известно, объединял бойцов из разных уголков огромной многонациональной страны), то ли намеренно прибегает к фальсификации как к последнему оружию в грязных информационных играх.
Любое из этих событий января — одно из чудовищных лиц войны. Но есть еще одно лицо, детское и незрячее: восьмилетнего Вани Воронова из Шахтерска, тяжело раненого и проходящего лечение в Москве. Ребенок, игравший во дворе своего дома, в который попал снаряд, лишился руки, зрения и обеих ног.
Известный врач, директор НИИ детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль призвал к немедленному прекращению бойни на Донбассе. "Приглашаю Порошенко, Обаму, Меркель, Олланда, Путина и других провести встречу у нас в клинике у постели Вани. Мы создадим все условия", — написал врач в своем микроблоге в Twitter.
Я не знаю, изменила бы что-нибудь эта встреча. Но в жизни этого мальчика война изменила все. Война, которая станет одной из самых черных страниц в истории Украины — а может быть, ее последней страницей.
