Павел Родькин, эксперт в области брендинга и визуальных коммуникаций, кандидат искусствоведения, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Победа над нацизмом могла бы объединить Европу и Россию на общих и безупречных моральных и цивилизационных основаниях. Вместо этого был начат процесс пересмотра итогов Второй мировой войны, искажения роли СССР, негативной мифологизации Великой Отечественной войны (в том числе — в самой России), что фактически означает отказ Запада от единого с СССР и Россией цивилизационного выбора.
"Атланты" перед новым историческим выбором
Начатый Западом процесс пересмотра итогов Второй мировой войны, оправдание и героизации нацизма и коллаборационизма неизбежно приводит западное общество к снятию с себя исторической ответственности под видом нового противостояния "русской угрозе". Приняв это, Запад встал на путь саморазрушения и глубокого нравственного, но уже не идеологического, кризиса.
Значение памяти об уроках Великой Отечественной войны заключается не только в прикладном политическом осуждении возрождающегося фашизма, происходящем при попустительстве и фактическом поощрении Запада, но и, прежде всего, в осознании цивилизационной идентичности современного общества в изменившимся мире. Победа в Великой Отечественной войне является цивилизационным выбором, который сделал СССР, а потом и Россия, и который вновь приходится сделать Западу.
Чтобы осуществить этот выбор, Западу необходимо переосмыслить онтологические границы собственной власти. Сможет ли Европа, которая реально пережила ужасы и последствия двух мировых войн, устоять перед соблазном сверхвласти, которая стала главным содержанием политики, экономики, социальной организации и культуры всей второй половины ХХ и начала ХХI века?
Первым практическим шагом к положительному ответу на этот фундаментальный для Запада вопрос является признание СССР и России как безоговорочного освободителя Европы и мира от нацизма и фашизма, символическим выражением чего могло бы быть празднование единого Дня Победы 9 мая. Сегодня такое предложение выглядит как совсем уж идеалистическое, которое никто серьезно и обсуждать не станет, но так происходит только потому, что сама Россия и ее политический класс до сих пор боролся с собственной историей и стыдливо драпировал реальные символы Победы.
"Неудобный" субъект Победы
В СССР Победа воспринималась как свершившееся и окончательное историческое событие, результат которого не мог быть пересмотрен в принципе. Хрестоматийный монолог Мюллера из "Семнадцати мгновений весны": "Как только где-нибудь вместо слова "Здравствуйте!" произнесут "Хайль!" в чей-то персональный адрес, знайте, там нас ждут, оттуда мы начнем свое великое возрождение", — мог восприниматься в то время как художественное и дидактическое преувеличение.
Однако практически сразу после распада СССР была предпринята попытка внедрения в массовое сознание идеи "бессмысленных жертв". В кино, в том числе и российском, образ Победы был искажен едва ли не больше, чем действиями отдельных недружественных политиков в Европе и США.
Обязательным компонентом общественной жизни и массовой культуры в девяностые и нулевые годы стало саморазоблачение под видом поиска "исторической правды" и самоунижение под видом "покаяния за преступления советского режима". Мученик и освободитель стал превращаться в оккупанта и варвара.
Процесс десоветизации легитимировал искажение и очернение роли СССР, а в конечном счете — и уравнивание советского коммунизма и немецкого нацизма. Заявление Папы Римского Франциска о трех главных трагедиях ХХ века сознательно ставит в один ряд сталинизм и нацизм именно в логике исторического разрыва европейской и российской цивилизации (во всей ее полноте) в точке наибольшего соприкосновения.
Реальность Победы
Для США Великая Отечественная война так и осталась "неизвестной". В России Победа сохранилась в качестве самого устойчивого символа советского, а затем и российского общества, который не был предан даже в эпоху радикальной и циничной переоценки ценностей.
Возобновление прохождения военной техники на Красной площади в Москве в 2008 году в рамках празднования Дня победы 9 мая наметило контуры идеологической регенерации общества. Однако по-настоящему переломным моментом общественной и политической жизни России стали события на Украине 2014 года, которые подняли и вернули в реальность колоссальный пласт исторической памяти, оказавшейся неподвластной растлению даже глобальной массовой культурой.
Общество живо откликнулось на украинские события, исторические аналогии с Великой Отечественной войной стало невозможно не замечать, к чему по сути призывал либеральный политический класс. Для России и всей Евразии других реальных сравнений и аналогий с происходящим сегодня просто нет, не случайно не получили отклика попытки "реабилитации" и возвеличивания Первой мировой войны в рамках столетнего юбилея ее начала в 2014 году.
Победа 1945 года получила новое содержание в 2015 году не только в качестве негативной реакции на политику Запада.
Воссоединение Крыма с Россией, создавшее системные условия приостановки жесткой западнизации, стало восприниматься как национальная победа, ведь ничего подобного в имитационной реальности нулевых не происходило.
В короткометражном агитационном фильме 1941 года "Чапаев с нами", снятого как "продолжение" знаменитого фильма "Чапаев", герой Бориса Бабочкина говорит: "И весь народ с вами. И какой народ — такого народа еще может ни в одной другой Европе нет".
Этих слов так и не дождалось от элиты общество, но, может быть, именно сегодня настало время вспомнить, что нацизм был уничтожен не абстрактным мировым сообществом, а советским народом и государством, прямым и главным наследником которого является Россия.
