Открытый российский кинофестиваль "Кинотавр" начнет работу в Сочи 7 июня. О слухах о кончине фестиваля, его значении для индустрии российского кино, кризисе и нелегкой ноше продюсера президент фестиваля Александр Роднянский рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Анне Горбашовой.
— В прошлом году упорно курсировали слухи, что 25-й юбилейный "Кинотавр" станет последним. Тут еще и кризис, скачок валют, у вас не было соблазна действительно прикрыть фестиваль?
— Откровенно говоря, был такой момент, когда я задавал себе вопрос: "А сможем ли мы провести фестиваль в этом году?" Ведь "Кинотавр" — это очень затратный событийный проект, с 5 тысячами регулярных участников и десятками фильмов, показываемых в разных программах. Его нельзя ужать или сократить — он потеряет смысл, не ответив на ожидания профессионалов кино, ежегодно приезжающих на главный национальный киносмотр страны. А закрыть его точно нельзя — фестиваль уже на протяжении 26 лет является неотъемлемым элементом жизни нашей киноиндустрии, да и всей культурной жизни страны. Мы это особенно чувствуем, когда начинают поступать многочисленные заявки на участие. В этом году более 80 полнометражных картин претендовали на 14 мест основной конкурсной программы, а для отбора в конкурс короткого метра, включающего в себя только 20 фильмов, было подано 415 работ.
— О переезде фестиваля в город поближе и подешевле в свете кризисной ситуации не думали?
— Думали. В том числе и потому, что один из ключевых факторов, который определяет высокий бюджет фестиваля, это его место проведения. В Сочи надо везти всех участников, гостей, технику, декорации, свет, звук. Если бы фестиваль проходил в Москве или Петербурге, где сосредоточена вся отечественная индустрия кино, расходы бы сильно сократились. Но Сочи – это место, где кинофестиваль родился, где четверть века проходил, где его ждут жители и гости курорта… К тому же таких известных брендов, как именно сочинский "Кинотавр", не так уж и много в России.
— Еще один слух, который будоражил умы завсегдатаев фестиваля до последнего момента, что фестиваль переедет из гостиницы "Жемчужина" в один из олимпийских объектов. Этот слух имел под собой основания?
— Мы действительно серьезно рассматривали горный комплекс в Красной поляне, но там не получилось. Нам ведь нужна серьезная инфраструктура — большой зал для конкурсных показов, несколько залов для параллельных программ фестиваля и полноценной работы кинорынка, гостиницы для компактного проживания нескольких тысяч участников. Переехать в горы вместе с кинорынком возможности не было. А в гостинице "Жемчужина" очень удобная логистика — и Зимний театр рядом, и два дополнительных кинозала, и площадь для бесплатных кинопоказов для жителей и гостей Сочи.
— И море, без которого досуг "Кинотавра" немыслим…
— Да, и, конечно, море. К тому же, в случае переезда в горы, для сочинцев "Кинотавр" перестанет быть культурным событием. Мы вступили в диалог с владельцами горного комплекса, но в нынешнем году решили не рисковать и ничего не менять.
— Фестиваль всегда поддерживало министерство культуры, насколько существенно сократилась финансовая поддержка в этом году?
— Не слишком сильно — на 10%. Мы очень благодарны за помощь министерству культуры, администрации Краснодарского края и города Сочи, но эта помощь совокупно никогда не превышала половины бюджета фестиваля. А нынешние экономические обстоятельства означают отсутствие спонсоров.
— Но у вас в этом году как раз появился новый спонсор – фонд RuArts Марианны Сардаровой, от кинематографа далекий, но принимавший участие в финансировании съемок "Левиафана".
— Фонд содействия развитию современного искусства RuArts стал нашим партнером, а не спонсором. Надо сказать, что он не специализируется на кино, они поддерживают крупные культурные события, значимых музыкантов, выдающихся художников. "Левиафан" стал первым их опытом в кино. Полагаю, что после беспрецедентных фестивальных успехов фильма и резонанса, вызванного им в обществе, они не разочаровались в кино и решили поддержать наш фестиваль.
— "Кинотавр" родился в годы, когда российский прокат был полностью разрушен, и был единственным кинофестивалем, осуществляющим связь кино со зрителем. В чем сейчас его уникальность, кроме бренда?
— Да, поначалу фестиваль заменял, по сути, кинопрокат, которого в 90-е годы практически не было. Зрители узнавали о фильмах из прессы о фестивале и смотрели их на видеокассетах. Сейчас все радикально изменилось — сформировалась система кинопроката и стала на ноги отечественная киноиндустрия. "Кинотавр" же превратился в уникальную территорию, на которой встречаются все жанры кино — и радикальные авторские эксперименты, и бескомпромиссно зрительские фильмы. Но и это основной критерий отбора фильмов — всегда отмеченные индивидуальным авторским стилем и наличием свежих творческих идей. Здесь встречаются все участники кинопроцесса – продюсеры, режиссеры, актеры, сценаристы, дистрибьюторы, владельцы кинотеатров, журналисты. И здесь решается экранная судьба многих русских фильмов.
— "Кинотавр" способствует продвижению российских фильмов молодых режиссеров на международных рынках?
— Разумеется. Мы приглашаем отборщиков и директоров всех крупных европейских фестивалей – Венецианского, Берлинского, Каннского и других, они часто находят для себя что-то интересное. У нас много примеров того, как успешно складывались судьбы участников "Кинотавра" на международных фестивалях. Так, например, прошлогодние лауреаты фестиваля — фильмы "Испытание" Александра Котта, "Класс коррекции" Ивана Твардовского, "Как меня зовут" Нигины Сайфуллаевой или "Дурак" Юрия Быкова в совокупности получили десятки международных наград. На "Кинотавре" традиционно складываются кинематографические "браки" авторов и режиссеров, количество замыслов, которые там рождаются, огромно. Мы любим открывать имена, любим, когда авторы "короткого метра" возвращаются к нам с полнометражными дебютами.
— Можно ли назвать "Кинотавр" междусобойчиком, на который ежегодно собирается свой пул кинематографистов?
— Нет. "Кинотавр" — это витрина состояния дел всего российского кино в текущем году. Если бы количество участников было не 5 тысяч, а человек 200, тогда это был бы междусобойчик.
В программе фестиваля всегда есть новые имена. Например, из 14 фильмов конкурсной программы в этом году шесть дебютов. Но всегда есть и фильмы известных авторов.
В этом году фестиваль откроется новым фильмом Станислава Говорухина "Конец прекрасной эпохи". В конкурсе, помимо дебютантов, участвуют фильмы режиссеров, открытых в прошлые годы "Кинотавром", — "Про любовь" Анны Меликян, драма "Спасение" Ивана Вырыпаева, комедия Василия Сигарева "Страна ОЗ", "Ангелы революции" Алексея Федорченко и другие. В рамках фестиваля пройдут специальные внеконкурсные показы — ожидаемый фильм "Родина" Петра Буслова, картина "Брат Дэян" Бакура Бакурадзе, продюсерский проект Тимура Бекмамбетова "Убрать из друзей", снятый в Голливуде и собравший в США отличную кассу.
— А теперь поговорим о ваших продюсерских планах. Съемки фильма "Код Дурова" об основателе российской социальной сети "ВКонтакте" вы перенесли на следующий год?
— Мы не снимали фильм, как поначалу планировали, в прошлом году, а поскольку у Фонда кино, который выделил нам часть денег, есть свои обязательства перед государственным бюджетом, мы вернули полученные от Фонда деньги, чтобы не быть связанными жесткими временными рамками. Дело в том, что мы чрезвычайно требовательны к качеству сценариев, а этот проект дается нам непросто, за плечами уже семь вариантов сценария. Он претерпел радикальные изменения — от байопика про Павла Дурова до многолинейной драмы про интернет как пространство человеческих эмоций. Следующий вариант сценария мы получим от автора сразу после "Кинотавра", 15 июня, и если он нас наконец устроит, то снимем фильм уже в этом году.
— Как продвигается ваш проект "Дуэлянт"?
— Съемки фильма "Дуэлянт" начнутся летом. Это необычный, зрелищный, сложнопостановочный проект. Не вдаваясь в подробности сюжета, скажу, что действие фильма происходит в 1860 году в Петербурге и на Крайнем Севере.
— Продолжится ли в ближайшее время ваше успешное сотрудничество с режиссером Андреем Звягинцевым?
— Мы работаем. Звягинцев – глубокий, серьезный автор. Для него кинематограф — очень личное высказывание. Он ищет материал для себя долго и тщательно.
— А лично вы, как продюсер, какое кино Звягинцева хотели бы увидеть?
— Я бы мечтал увидеть его картину об отношениях мужчины и женщины в сегодняшних обстоятельствах. Он умеет простые истории рассказать глубоко, неожиданно и полноценно — это особое дарование.
— Сказался ли кризис на планах вашей кинокомпании?
— Конечно. То, что произошло с курсом валют, плохая новость для дистрибьютеров, которые покупают зарубежные фильмы за доллары, а прокатывают дома за рубли, и хорошая для продюсеров. Стоимость производства в валютном исчислении сократилась. Сейчас интереснее делать фильмы, а не прокатывать их, так что мы полностью сосредоточились на производстве.
— Не знаю, кризис ли тому причина, или просто накипело, но недавно в Москве прошел митинг независимого профсоюза актеров театра и кино, на котором активисты потребовали, чтобы продюсеры делились доходами от фильмов с актерами и другими участниками кинопроцесса. Как вы относитесь к этой идее?
— Все забывают простую вещь: продюсер — это предприниматель, который несет на себе все тяжести рисков. Если кто-то хочет разделить с продюсером риски, то нужно делить их во всех компонентах — и в потерях и в прибылях. Единственный человек, который рискует деньгами в процессе производства фильма, это продюсер. Я знаю коллег, и таких много, закладывавших свои квартиры и дома в залог под кредиты для производства своих фильмов, так как у нас не принимают в качестве залога права на фильм, как это делается в Америке.
Чтобы получать прибыль, нужно сначала что-то вложить. Либо радикально сократить свои гонорары, практически отказаться от них, принимая участие в потенциальной прибыли, как голливудские актеры, к чьему примеру апеллируют активисты. Или же забыть о возможном участии в прибыли и довольствоваться своими гонорарами, которые, по российским меркам, не так уж и малы.
