Одним из достижений российской атомной отрасли за последние годы стало успешное проведение по всей стране работ, связанных с ликвидацией ядерного наследия советских времен. О том, какие новые технологии применяют отечественные атомщики для обеспечения экологической безопасности, в интервью РИА Новости рассказал директор по государственной политике в области радиоактивных отходов, отработавшего ядерного топлива и вывода из эксплуатации ядерно- и радиационно опасных объектов госкорпорации "Росатом" Олег Крюков.
— В нынешнем году завершается Федеральная целевая программа "Обеспечение ядерной и радиационной безопасности на 2008 год и на период до 2015 года", но она как новая программа, называемая ФЦП ЯРБ-2, будет продлена до 2030 года. В чем необходимость программы? Что вы считаете основными результатами ее первой части и что надо будет сделать в рамках второй?
— В начале 2000-х годов стало понятно, что проблемы, связанные с ядерным наследием советских времен, прежде всего с большим количеством накопившегося за несколько десятилетий отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) и радиоактивных отходов (РАО), необходимо решать, что мы не можем больше работать по принципу "отложенных решений", так как состояние отдельных объектов и общий объем отложенных решений стало трудно контролировать. Была разработана федеральная целевая программа по обеспечению ядерной и радиационной безопасности, целью которой было комплексное решение возникших проблем.
И сейчас уже можно сказать, что действующая ФЦП ЯРБ-1 успешно завершается. Более того, работы по программе не только будут полностью завершены, но завершены с перевыполнением — в целом почти на 10 процентов. В рамках ФЦП удалось сделать многое — вывезено и размещено на долговременное хранение или на переработку 28,5 тысячи отработавших тепловыделяющих сборок реакторов различного типа, как энергетических, так и исследовательских. Вывезено около 800 отработавших топливных сборок с атомных подводных лодок. Дальний Восток нашей страны теперь полностью свободен от отработавшего ядерного топлива атомных субмарин.
Решена задача по реабилитации 2,7 миллиона квадратных метров загрязненных радионуклидами территорий, это более чем на миллион квадратов больше, чем планировалось по программе. Важным результатом стало создание стратегического мастер-плана решения проблем загрязненного радионуклидами Теченского каскада водоемов в Челябинской области.
Что касается вывода из эксплуатации ядерно- и радиационно опасных объектов, то здесь прежде всего отмечу завершившийся в Северске вывод из эксплуатации первого отечественного двухцелевого промышленного уран-графитового реактора ЭИ-2.
Самым главным итогом первой ФЦП ЯРБ-1 стало то, и это надо особо подчеркнуть, что кризис, связанный с ядерным наследием в нашей стране, преодолен. Все объекты, которые десять лет назад вызывали тревогу у специалистов, сегодня приведены в безопасное состояние.
Программа получила серьезное научное обоснование и сопровождение. В реализации мероприятий программы принимали участие более 400 организаций нашей страны при экспертной поддержке специалистов и ученых Росатома и Российской академии наук. Без преувеличения, мероприятиями этой программы была охвачена вся страна.
За это время было создано около 50 уникальных технологий обращения с отработавшим ядерным топливом и радиоактивными отходами. И теперь, получив колоссальный опыт работы с объектами наследия, мы готовы приступить к выполнению следующей ФЦП ЯРБ-2, которая становится продолжением первой и началом планомерного решения накопленных проблем.
— Какие основные целевые показатели заложены в ФЦП ЯРБ-2?
— Назову некоторые. Предстоит вывезти 83 тысячи отработавших топливных сборок и переработать 3 тысячи тонн отработавшего ядерного топлива. Планируется вывести из эксплуатации 82 ядерно- и радиационно опасных объекта. Надо будет законсервировать семь промышленных уран-графитовых реакторов. В планах также реабилитация 4,3 миллиона квадратных метров территории.
И, наконец, должно быть завершено создание наиболее сложных объектов инфраструктуры единой государственной системы обращения с радиоактивными отходами, без которых не может быть достигнута цель создания этой системы — обеспечение эффективного и безопасного обращения с радиоактивными отходами в нашей стране в целом.
— Международные эксперты отмечают, что Россия — одна из немногих стран, имеющих технологии безопасного обращения с отработавшим ядерным топливом реакторов АЭС. При этом они, прежде всего, отмечают не имеющие аналогов в мире уже построенные и возводимые комплексы по хранению и переработке ОЯТ на горно-химическом комбинате в Железногорске. В чем заключается особая роль ГХК?
— Горно-химический комбинат в советское время производил оружейный плутоний, необходимый для обеспечения безопасности страны. Сейчас перед ГХК стоит новая задача — стать современным центром по обращению с отработавшим ядерным топливом энергетических реакторов. Я убежден, что через некоторое время горно-химический комбинат станет главным центром по решению этой задачи.
Для этого есть все основания. Прежде всего, у ГХК накоплен большой опыт централизованного хранения отработавшего топлива. Мы начинаем уходить от "мокрого" хранения ОЯТ в бассейнах с водой к "сухому" варианту, где отсеки с ОЯТ охлаждаются воздухом.
— В чем преимущества нового варианта?
— Технология "сухого" хранения отработавшего топлива основана на пассивном принципе обеспечения безопасности — даже в случае потери источников энергоснабжения будут сохранены все условия безопасного хранения ОЯТ за счет естественной конвекции охлаждающего потока воздуха. "Мокрое" хранилище требует более тщательного обслуживания, ведь если вода по каким-то причина исчезает из бассейна, то это серьезный инцидент, который теоретически может привести к последствиям типа фукусимской аварии. Кроме того, тут есть и экономическая составляющая — хранение топлива в "сухом" хранилище почти в пять раз дешевле, чем в мокром.
— Это технологии хранения отработавшего топлива, а что вы скажете о его переработке?
— На ГХК строится опытно-демонстрационный центр по переработке отработавшего ядерного топлива. Это инновационный радиохимический завод, отличительной чертой которого является полное отсутствие жидких технологических сбросов за счет создания замкнутого водооборота и отверждения образующихся радиоактивных отходов. По экологическим показателям он будет превосходить другие перерабатывающие предприятия, действующие как в России — завод РТ-1 на производственном объединении "Маяк", так и за рубежом — французские заводы на мысе Ла Аг. Если мы посмотрим, что происходит у французов, там часть жидких низкоактивных отходов, загрязненных радионуклидами, в частности тритием и долгоживущим изотопом йода, сбрасывается в океан. На ГХК ничего подобного не будет.
— Понятна ли экономика этого объекта?
— Конечно, себестоимость нашей новой технологии заранее была просчитана — она будет полностью конкурентоспособной и привлекательной для заказчиков. Одна из причин того, что Ла Аг серьезно, раза в полтора, недозагружен — это высокая стоимость переработки на этом предприятии.
В нынешнем году мы должны сдать пусковой комплекс опытно-демонстрационного центра с исследовательскими горячими камерами, рассчитанными на переработку до пяти тонн ОЯТ реакторов ВВЭР-1000 в год. Отработка процесса переработки в исследовательских камерах нужна для того, чтобы в 2020 году завершить строительство второй очереди опытно-демонстрационного центра производительностью 250 тонн ОЯТ в год с обоснованными технологическими и стоимостными параметрами, а также отработать технологии фракционирования минорных актинидов (опасных радиоактивных элементов, накопившихся в ядерном топливе при работе в реакторах АЭС — ред.) для существенного снижения радиотоксичности захораниваемых отходов.
— Одно из главных событий для атомной отрасли России в этом году — открытие на комбинате производства так называемого ядерного МОКС-топлива.
— Да, в 2014 году на горно-химическом комбинате впервые в мировой практике создан завод по фабрикации смешанного уран-плутониевого топлива (МОКС-топлива) для прототипа коммерческого реактора на быстрых нейтронах БН-800 четвертого блока Белоярской АЭС.
Для России это первый шаг по промышленному вовлечению потенциала плутония в ядерный топливный цикл. До этого наша страна повторно использовала только часть продуктов переработки — регенерированный уран для производства ядерного топлива реакторов РБМК и получаемый при переработке ОЯТ на заводе РТ-1 производственного объединения "Маяк", а плутоний отправлялся на склад. Именно этот плутоний и был использован для стартовой загрузки реактора.
Помимо производства МОКС-топлива для быстрых реакторов, на новом заводе на ГХК сможем вести работы по фабрикации РЕМИКС-топлива.
Оно предполагает использование смеси изотопов урана и плутония для топлива реакторов на тепловых нейтронах, причем повторное использование такого топлива, рецикл, может быть осуществлено многократно, в отличие от французского варианта МОКС для "тепловых" реакторов, где возможен лишь однократный рецикл.
Новое производство будет действовать в целом в очень важной сфере — в переработке отработавшего ядерного топлива, где вопрос использования продуктов переработки чрезвычайно важен. Уникальная площадка, созданная на ГХК, сочетает три "передела" — хранение, переработка ОЯТ и производство топлива из продуктов переработки и, по сути, является интегрированным заводом по рециклированию отработавшего топлива. Скажу, что в мире такой второй площадки нет.
Горно-химический комбинат, по сути, переквалифицируется. Но специалисты комбината успешно осваивают новые направления — здесь сказывается то преимущество, что мы находимся в рамках госкорпорации, благодаря чему передача знаний от одного направления к другому проходит быстро.
— Следом за реактором БН-800 рассматривается возможность строительства коммерческого энергетического реактора на быстрых нейтронах БН-1200. Напрашивается идея создать производство топлива для этого реактора также на ГХК.
— Не исключаю такой возможности. Думаю, что если будет принято решение строить БН-1200, то ГХК будет иметь приоритет с точки зрения расположения производства. Потому что у комбината уже будет и опыт таких работ, да и территориально разносить такие производства нецелесообразно.
— Мы говорили об обращении с отработавшим ядерным топливом. Вторая большая часть работы на вашем направлении — утилизация радиоактивных отходов, накопленных в России за многие десятилетия. Как здесь обстоят дела?
— В соответствии с действующим федеральным законом "Об обращении с радиоактивными отходами" все они должны быть захоронены. В течение двух лет, в 2013 и 2014 годах, по всей стране проводилась первичная регистрация радиоактивных отходов, накопленных до вступления в силу этого закона, и мест их размещения. Результаты первичной регистрации переданы в правительство. После их утверждения правительством начнется планомерная и аккуратная работа по захоронению всех накопленных отходов.
Одновременно строятся пункты централизованного захоронения для вновь образующихся отходов АЭС, предприятий топливного цикла и организаций, использующих источники ионизирующего излучения в своей деятельности.
— Сколько таких пунктов планируется построить в стране?
— Есть несколько видов пунктов захоронения радиоактивных отходов. Для РАО первого и второго класса достаточно одного пункта захоронения. Для РАО третьего и четвертого классов таких пунктов будет несколько, и первый из них уже построен на территории Уральского электрохимического комбината в Новоуральске. Кроме того, будут созданы пункты для захоронения отходов добывающих предприятий и полигоны для захоронения очень низкоактивных РАО.
— Не секрет, что в ряде регионов эти планы у некоторых людей вызывают опасение и даже страхи.
— Да, на сей счет существуют самые разные фобии. Но вот какая парадоксальная, на первый взгляд, вещь — практика и у нас и за рубежом показывает, что наибольшим опасениям подвержены люди, проживающие в отдалении от объектов атомной энергетики. А у тех, кто проживает рядом с такими объектами, страхов меньше. Почему? Потому что у них больше объективной и достоверной информации об атомной энергетике — или их родственники, или знакомые работают на наших предприятиях.
Мы занимаем позицию открытости по отношению к обществу. Наша дирекция методично отвечает на все вопросы, которые люди нам присылают. Кроме того, мы выезжаем на места в регионы, где планируется строительство пунктов захоронения и других объектов инфраструктуры, и добиваемся результатов — уже согласовано строительство большинства таких пунктов.
И я считаю, что, объясняя обществу необходимость строительства таких пунктов, мы должны быть терпеливы. Хотя иногда отдельные люди попросту провоцируют конфликты в собственных интересах, сознательно и грубо искажая информацию, запугивая и намеренно вводя население в заблуждение.
— Может, свою роль сыграла и терминология, которую в свое время выбрали не слишком удачно? И теперь эта вывеска "пункты захоронения радиоактивных отходов" отпугивает людей, не понимающих сути вашей работы? "Пункты экологической переработки…" звучало бы более подходяще.
— Согласен! На будущее это надо учесть.
