Женское лицо Нобелевки

Два года назад букмекерские конторы считали Светлану Алексиевич главным претендентом на Нобелевскую премию по литературе. Тогда премия прошла мимо, и знающие люди говорили, что второго шанса с Нобелевкой не бывает. Оказалось, бывает. Алена Солнцева вспоминает свои встречи и беседы с новым лауреатом.

Алена Солнцева, литературный и театральный критик, для МИА "Россия сегодня"

Итак, Светлана Алексиевич получила Нобелевскую премию по литературе за цикл документально-художественных произведений "Красный человек. Голоса утопии".

То, что Нобелевскую премию по литературе получила пишущая по-русски писательница из Белоруссии Светлана Алексиевич — большая радость и честь для отечественной словесности.

Алексиевич, безусловно, часть российской культуры, и дело не только в том, что ее первые книги появились в Советском Союзе, что ее первый успех пришелся на годы, когда советские читатели впервые осознанно захотели узнать правду о себе. Дело еще и в том, что по настоящему большим писателем Алексиевич стала, постигая уроки нашей общей истории, общую судьбу и общую трагедию.

Два года назад, в октябре 2013 года Алексиевич получала одну из самых важных европейских премий в области культуры — Премию мира союза немецких книготорговцев (ее лауреатами были Герман Гессе, Мартин Бубер, Сьюзен Зонтанг, Иегуди Менухин, Вацлав Гавел и многие другие). Вручали премию во Франкфурте, в Соборе святого Павла — главном общественном форуме города, в последний день Франкфуртской книжной ярмарки. Я присутствовала при этом событии, видела огромный, на тысячу мест, полный зал, торжественный и парадный, слышала речи, сказанные в честь Алексиевич, и ее ответное выступление. Но, несмотря на огромное значение этого события, активно освещаемого европейскими СМИ, меня не оставляло разочарование.

Ведь всего за пару дней до этого все вокруг только и говорили о том, что именно Алексиевич должна получить Нобелевскую премию, в букмекерских конторах она шла первым номером, шведские журналисты уже звонили ее литературному агенту и российскому издателю, забивая время для интервью. Но в 2013 году главная литературная премия мира прошла мимо. Как говорили знающие люди, второго шанса с Нобелевкой не бывает.

Но чудо случилось. В этом году шуму вокруг номинаций тоже было много, и снова букмекеры называли именно Алексиевич в качестве главного фаворита. Но ни она сама, ни ее болельщики не верили в возможность победы. Ведь ничего нового с самой Алексиевич не случилось. Все так же главным ее произведением остается хроника времени социализма "Красный человек. Голоса утопии" из пяти книг "У войны не женское лицо", "Последние свидетели", "Цинковые мальчики", "Чернобыльская молитва" и "Время секонд-хэнда". Последняя книга вышла как раз два года назад, и тогда казалось, что это и есть самый лучший повод для награждения.

Впрочем, изменилась ситуация. Россия, о которой рассказывают герои книг Алексиевич, эти никому не известные "маленькие люди" большой страны, сегодня вызывает особый интерес и внимание во всем мире, внимание не слишком лестное, но зато вполне живое.

Два года назад, в ожидании Нобелевской премии, я взяла у Алексиевич большое интервью, в котором среди прочего спрашивала, чем отличается нынешнее отношение к ней и ее произведениям на родине, в Белоруссии, где она вызывает явное неодобрение, в России, где собственно и опубликованы все ее книги, хотя и небольшими тиражами, и в Европе, где ее известность сегодня, очевидно, гораздо выше, а внимание серьезней. Алексиевич тогда ответила:

"В Европе совсем другое отношение к литературе. Для них это действительно познание — жизни и человека.

В рецензиях, написанных на мои книги на Западе, всегда говорят о том, что написаны они не только про нас, но и про них, про человека вообще, про его возможности, искушения, о его страстях, о вызовах, о левой идее, которая до сих пор актуальна. В Европе задаются вопросом: почему эта бездна страданий, этот трагический опыт не конвертировался в свободу, почему мы снова и снова мы к нему возвращаемся, что это за люди, которые не могут разорвать свою цепь? И в моих книгах как раз они находят ответ.

Они видят опасности, которые заложены в природе человека. Насколько человек не прочен, насколько ему нельзя доверять самому себе. Ницше говорил про инстинкты человека, над которыми лишь тонкая пленка культуры, которая мгновенно слетает в темные времена. Как защитить человека в человеке?"

Ответ этот актуален и сегодня.

Так складывается, что почти все русские писатели, получавшие Нобелевские премии по литературе, были отвергнуты современным государством. Это и эмигранты Бродский, и Бунин, и Солженицын, и даже живший в СССР Пастернак, который, как известно, был вынужден отказаться от премии, а роман, за который ему ее присудили, на родине опубликовали лишь спустя много лет.

Судьба Алексиевич, к счастью, куда более благополучна, ее книги существуют в России и в Белоруссии, и сама она может свободно приезжать и в Минск, и в Москву. Но все же отношение к ней не вполне однозначно.

Да, год назад она вошла в тройку финалистов самой главной российской книжной премии "Большая книга", но получила лишь читательский приз, главную премию сообщество присудило не ей, а Захару Прилепину. Да и многие критики считают сам жанр документальной прозы, в котором она работает, не вполне, скажем так, литературно полноценным.

Светлана Алексиевич пишет книги, составленные из тысячи чужих голосов, но ее произведения — не документ, не фиксация чужого опыта, они устроены более сложно. Это эмоциональный и художественный текст, через который можно увидеть полноценный образ времени, услышать ее живой и многоголосный гул. И в этом смысле последняя ее книга "Время секонд-хенд" — самая совершенная, зрелая и важная.

Это поистине большая книга русской литературы, важное и очень значительное произведение. И если Нобелевская премия, которую русским писателям вручают довольно редко — последний раз ее удостоился Иосиф Бродский — поможет привлечь к ней внимание российских читателей, это будет еще одним добрым делом покойного Нобеля.