Павел Родькин, кандидат искусствоведения, доцент НИУ ВШЭ, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Переломным моментом исторического развития России, свидетелем которого сегодня мы являемся, стала возможность отказа от социального государства как одного из главных достижений ХХ века. Против социального государства выступают не только либеральная оппозиция, но и представители правительства, элиты и политического класса, продвигающие целый комплекс неолиберальных реформ.
В этом заключается главное противоречие эпохи Владимира Путина: триумфальное возвращение государства во внешнюю политику и мировую историю, с одной стороны, и постепенный, но последовательный уход государства из экономики и социальной сферы в пользу частного капитала, с другой. Данная проблема не может не волновать, так как носит она как сугубо бытовой, так и фундаментальный, цивилизационный характер.
Политика неконкурентоспособности государственного сектора
Центральным мифом неолиберальной идеологии является превосходство частного сектора над государственным. Такая ситуация является результатом сознательной политики неконкурентоспособности самого государства.
Обществу навязываются услуги частного бизнеса, происходит его выдавливание в частную медицину, образование, пенсионное обеспечение, ЖКХ и т.д. и т.п. Государственная сфера при этом сокращается под предлогом неэффективности и издержек, которые якобы тянут вниз государство, она становится непрестижной и малооплачиваемой. Это та социальная реальность, с которой гражданин России сталкивается каждый день.
Но частный бизнес не может осуществлять масштабной социальной проектной деятельности. Возьмем, например, благотворительность в царской России: русский торговый и промышленный капитал активно занимался благотворительностью, оставив после себя солидное наследие. Но эта деятельность не смогла решить проблемы массовой безграмотности, отсутствия всеобщей доступной медицины и хоть как-то предотвратить социальную революцию.
Эти проблемы были решены только в советском социальном государстве, работавшем на пользу общества, что в конце концов стало основой человеческого капитала, который демонстрирует поразительную конкурентоспособность на мировом уровне даже сегодня. К слову, сегодня обществу предлагается фактически подменить государственную социальную политику точечными частными благотворительными проектами, которые должны вести и распределять НКО.
Государство отказывается от социальных обязательств, отдавая свои полномочия бизнесу и лишая таким образом общество альтернативы. При этом государство поддерживает частный сектор, если речь идет, например, о финансовом секторе: постоянно спасает банки, принимает законы и раздает заказы в пользу ТНК.
Такая политика приводит к тому, что главной функцией государства становится охрана интересов частного капитала от постоянно возникающих в капиталистическом обществе социальных бунтов и "внешних" конкурентов. Глобализация, впрочем, внесла свои коррективы: война, действительно, стала вестись не между странами, а элитами против собственных традиционных обществ.
Антигосударство XXI века
Современное общество часто описывается в терминах постиндустриального, постфордистского, неолиберального, а для описания феномена современной войны Умберто Эко, например, прибегает к понятию неовойны. Подобного рода определения ситуации современности и ее рефлексии свидетельствуют прежде всего о том, что все "новое" фактически является всего лишь деформацией старого.
Концепция традиционного государства подвергается сегодня радикальному пересмотру, в проектах будущего такое понятие просто отсутствует. На Западе мутация и разрушение этой конструкции уже обернулось деградацией общества в Европе и небывалой эксплуатацией в США.
Возникающее неогосударство, или, точнее, антигосударство как новая насильственная стадия трансформации традиционных обществ, позиционирует себя как значительный шаг вперед. На деле общество теряет все социальные завоевания ХХ века, которые произошли благодаря русской революции 1917 года. Мы становимся свидетелями колоссальной социальной регрессии.
Антигосударство не только перераспределяет власть внутри политических и общественных институтов, но и отчуждает все природные ресурсы, физическое пространство и человеческую жизнь в пользу надгосударственных и надобщественных структур сверхобщества. Государство — это власть общества, делегирующего властные полномочия институтам и аппарату власти через политическую систему. Антигосударство — власть сверхобщества, которое никак не контролируется и не выбирается обществом.
Проблема заключается в том, что этот сценарий реализуется не только на Западе, но и в России. Правда, с меньшей интенсивностью, но с той же неумолимой последовательностью.
Конец солидарной цивилизации?
Социальное государство является основой солидарной экономики, солидарного общества и, наконец, солидарного цивилизационного проекта (об этом достаточно подробно и развернуто пишет Владимир Лепехин). От этого конкурентного преимущества Россия готова отказаться так же легко, как когда-то в 1990-е годы она пыталась отказаться от геополитических интересов.
Но, в отличие от внешней политики, общественное переустройство куда как глубже и невозвратно. Подчинено оно не внутренней стратегии и идеологии развития страны, а встроено в глобальную концепцию неолиберального "конца истории", который в социальном отношении вышел на завершающую стадию и в России.
Общество теряет участие в процессе управления и не распоряжается собственной судьбой. Власть переходит к частному капиталу, который не выбирается и на который уже невозможно оказывать ни влияния, ни давления. Девизом нового дивного мира неолиберальной экономики в буквальном смысле становится: нет денег — умирай!
Любая альтернатива, любой иной, не частный субъект власти, сознательно уничтожается или превращается в собственную противоположность. Общество становится предоставлено самому себе и попадает в тотальную и бесчеловечную сверхвласть транснационального капитала, организованного в сложные и закрытые структуры сверхобщества.
Россия вновь оказывается на историческом распутье, когда большинство достижений солидарной социальной системы уже утрачены, но когда еще можно свернуть с пути окончательного инферно (так определял тип капиталистического общества советский писатель-фантаст Иван Ефремов). Этот выбор означает борьбу за выживание общества на тех основаниях, которые были заложены в социальном государстве прошедшего ХХ века.
