Борис Панкин, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Вынесенные в заголовок слова восходят к известной фразе Пушкина, который писал своей жене в 1834 году: "Видел я трех царей: первый повелел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку, второй меня не жаловал, третий хоть и упек меня в камер-пажи на старости лет, но променять его на четвертого не желаю…"
Вспоминая руководителей России и США, я принципиально имею в виду только тех, с кем так или иначе лично соприкасался.
Иосиф Сталин: "аспид рода человеческого" на трибуне и в гробу
Со Сталиным, тираном, у меня контакт был лишь визуальный: я дважды видел его на трибуне Мавзолея, когда в колоне студентов и профессоров МГУ проходил по Красной площади в дни годовщины Октябрьской революции.
Чекисты, густо расставленные между колоннами, подгоняли: скорее, скорее, не задерживайтесь.
Мне хотелось замедлить шаг и вглядеться если не в лицо, то хотя бы в фигуру того, кого моя бабушка, родом из раскулаченной в 1930 году семьи государственных крестьян, называла в сороковом году "аспидом рода человеческого".
К бабушке я второклассником, с красным пионерским галстуком на шее, приезжал в хуторок — землянку под городом Сердобск Пензенской области на летние школьные каникулы. Война с Гитлером не примирила ее со Сталиным.
Об этих ее тирадах я вспомнил и тогда, когда пятикурсником услышал по радио о смерти вождя народов, а на митинге в актовом зале МГУ корил себя за то, что из моих глаз не текли слезы, как у многих вокруг. Ну не текли и все.
Ричард Никсон: сократил вооружения и расслабился
Это первый в истории американский президент, который нанес официальный визит в Москву с 22 по 30 мая 1972 года. В финале визита — прием в Георгиевском зале Кремля. Брежнев и Никсон медленно движутся вдоль богато накрытых столов и выстроившихся шеренгами советских и зарубежных гостей.
Я стоял рядом с космонавтами Алексеем Леоновым и Андрияном Николаевым. Брежнев подвел к ним высокого гостя. Меня поразил напряженно-отсутствующий вид Никсона, машинально кивающего головой и механически пожимающего руки героев космоса, которых в ту пору можно было пересчитать по пальцам.
В чем дело?
Визит американского высокого гостя чуть было не отменили в последнюю минуту ввиду начавшихся "ковровых" бомбардировок Ханоя и Хайфона.
За его отмену стоял премьер Алексей Косыгин. Глава Верховного Совета СССР Николай Подгорный, которого по традиции называли президентом, на переговорах вслух именовал американцев кровавыми убийцами.
Под угрозой оказалось подписание важнейших двусторонних актов, среди которых ключевым было Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения развития стратегических наступательных вооружений.
И вот все это уже позади. Историческая программа полностью выполнена. Уже не надо так жестко контролировать каждый жест, каждое слово, держать лицо. И американский президент отключился, ушел в себя.
Вот когда я впервые остро осознал, что и властители тоже люди. Со всеми им присущими слабостями.
В дальнейшем еще не раз пришлось в этом убедиться.
В таком состоянии (скажу, забегая вперед) был Брежнев после мучительных круглосуточных переговоров и подписания специального протокола с Александром Дубчеком и его командой в Москве в конце августа 1968 года. После этого рыцари Пражской весны из политических заложников, которым грозила в СССР тюрьма, вновь превратились, пускай и ненадолго, в высшее партийное чехословацкое руководство.
Я видел это в документальной ленте по следам события. Брежнев был как выжатая губка. Он и сам, наверное, боялся представить себе, что было бы, если бы переговоры не увенчались успехом.
Пожалуй, и у Дубчека было такое же лицо, когда он, уже председатель Национального собрания новой Чехословакии, рассказывал весною 1991 года мне, советскому послу, об этих переговорах и объяснял, чуть ли не оправдываясь, почему он подписал это соглашение. "Иначе пролилась бы кровь, большая кровь", — повторял он со слезами на глазах. Словно бы и самого себя в этом убеждая.
Джордж Буш-старший наставлял Горбачева бороться с сепаратизмом
Международную конференцию по Ближнему Востоку в Мадриде в октябре 1991 года я называю "последним саммитом Горбачева".
По завершении
первого дня ее работы в резиденции короля Испании Хуана Карлоса состоялась встреча в узком кругу, которой не было в официальной повестке дня. На этой встрече король, тогдашний премьер-министр Испании Гонсалес и президент США Джордж Буш страстно, не сдерживая эмоций, убеждали Горбачева не давать воли сепаратистам, будь то даже Ельцин, не допустить распада Советского Союза. Словом, покрепче держать вожжи в руках.
Сегодня мало кто вспоминает и даже знает об этом, но тогда у меня появилось ощущение, что именно ради этой беседы Буш и прилетел в Мадрид. Он ведь и летом 1991 года в Киев летал с той же целью, за что американские ястребы и украинские националисты обозвали его "цыпленком по-киевски".
Кстати, то же самое — о борьбе с сепаратизмом — говорил мне в Каире тогдашний президент Египта Мубарак, самый умеренный из всех ближневосточных автократов.
Никита Хрущев: от перебранки к вершинам теории
История с ботинком, которым Хрущев то ли стучал, то ли не стучал по столу во время заседаний Генеральной ассамблеи ООН 12 октября 1960 года, хорошо известна.
Я хочу рассказать другую историю, гораздо менее известную, но абсолютно достоверную.
Дело было в конце недельного визита Хрущева в Австрию в том же 1960 году, на стыке июня — июля. Я сопровождал первого секретаря в составе журналистского пула.
Поездка длилась неделю и проходила в близкой натуре Хрущева непринужденной атмосфере.
Прощальный обед. С австрийской стороны его дает вице-президент, социал-демократ Бруно Питтерман. Он дарит Хрущеву новенькое охотничье ружье, и тот, к изумлению собравшихся, направляет его на дарителя. "Смерть социал-предателям! Вот так мы будем расправляться с холуями американского империализма!"
Неудивительно, что после этого выкрика Никиты Сергеевича, тут же объявленного шуткой, дальнейшая беседа состояла из обмена колючими репликами. На следующий день в "Правде" и "Известиях" появились отчеты на полосу с развернутым изложением глубокомысленного диалога двух влиятельных персон. О ружье в отчете не упоминалось.
Комплекция и манеры Никиты Сергеевича всегда были темой шуток, порою злых. Их позволяли себе, под теми или иными предлогами, даже его коллеги. Свидетелем одной такой выходки стал и я.
Случилось это в ходе инструктивного брифинга для руководителей центральных СМИ, который в тот раз проводил Михаил Андреевич Суслов, Михаландрев, "серый кардинал".
Произнеся в очередной раз тираду относительно необходимости с особым вниманием подходить к публикации текстов и особенно снимков руководящих деятелей, он взял из стопки лежащих перед ним газет одну и показал собравшимся первую полосу. Мы увидели фото Хрущева, у которого одна шляпа прикрывала лысину, а другую, такую же, он держал в руках. Издержки ретуши. Перестарались.
— Это кто вам, — вопрошал серый кардинал, — Первый секретарь ЦК КПСС или шут гороховый?
Ответа он, разумеется, не дождался.
Леонид Брежнев: энергичный реформатор
С Леонидом Ильичем Брежневым я впервые столкнулся года через два после того, как он сменил свергнутого Хрущева. У нового генсека появилась идея повстречаться с руководством ВЛКСМ, в состав которого входил и я как главный редактор "Комсомольской правды".
Теперь, вспоминая о более поздних пересечениях с Леонидом Ильичем, я удивляюсь той харизме, которую он излучал тогда, прохаживаясь на сталинский манер взад и вперед вдоль длинного стола, покрытого зеленым сукном, за которым мы все сидели. Величественная, но без вызова, уверенность в себе, четкие, ясные сентенции относительно работы партии и комсомола с молодежью. Особенно порадовал такой тезис: хватит спекулировать на энтузиазме молодежи, пора кончать с палаточной романтикой…
То есть позаботиться о нормальных условиях труда и жизни вступающего в мир поколения. И не в далеком будущем, а сегодня, сейчас.
Для того времени это было поворотом на 180 градусов.
Прошел добрый десяток лет, прежде чем я увидел генсека совсем в другом состоянии.
Незадолго до подписания Хельсинкского акта 1975 года наша страна присоединилась к Женевской конвенции об авторском праве. Для регулирования сферы приобретения и уступки авторских прав была создана общественная организация с министерскими полномочиями — Всесоюзное агентство по авторским правам (ВААП), председателем которой был назначен я.
Одним из объектов нашей активности стали выходившие один за другим книжки воспоминаний Леонида Ильича. Неожиданный интерес к ним проявили издатели на Западе, не говоря уж о Восточной Европе и третьем мире.
Право на издание этих работ на английском языке приобрел через ВААП британский издательский магнат, Роберт Максвелл. Захватив с собой свежеизданные томики воспоминаний, а также сборник речей и статей генсека на английском, Роберт прилетел в Москву и выразил настоятельное желание лично вручить автору сигнальные экземпляры.
Встречу такую организовал ближайший помощник Брежнева, в будущем тоже генсек, Константин Устинович Черненко. Брежнев поприветствовал нас и сел за свой письменный стол, на котором лежали изданные Максвеллом его книги в броских обложках.
— Вот, — сказал, Леонид Ильич, указав на эту стопку, — как ваши книги у нас издают.
Максвелл вздрогнул и недоуменно взглянул в мою сторону. Я отвел глаза.
В состоявшемся далее обмене мнениями говорил больше Максвелл, Брежнев больше кивал. Во время одной из затянувшихся тирад гостя хозяин встал и пригласил нас подойти к его собственному фото — портрету на стене.
— Во-о! — сказал он и обвел круглым жестом руки маршальский мундир, густо увешанный орденами и звездами Героя.
Прием был закончен.
Кстати, гонорар Брежневу за издание его книг выплачивался на общих основаниях, то есть в высшей степени скромный. Получить его можно было в ВААП либо в рублях, либо в так называемых сертификатах, за которые в специальной сети магазинов "Березка" можно было купить дефицит, то есть импортные продукты и напитки. Этими сертификатами и был выплачен первый гонорар автору №1.
Черненко рассказал мне, что Леонид Ильич подержал их в руках и говорит: "А что я с этими картинками делать буду? Нет, пусть заплатят, что мне положено, рублями".
Вторую часть воспоминаний Бориса Панкина ria.ru опубликует в ближайшее время.
