Максим Соколов, для МИА "Россия сегодня"
Как известно, выдающимся умением бабушки является говорение надвое. Как показало воскресное решение МОК об участии российской команды в Олимпиаде-2016 в Рио-де-Жанейро, Томас Бах не менее бабушки искусен в деле составления решений, которые всех устраивают — или не устраивают никого.
Затем приходит реб Лейзер, и говорит, что теленок — его. Раввин отвечает: "Ты прав, реб Лейзер". После этого ученик спрашивает раввина: "Равви, но не могут же быть правы одновременно и реб Мендель, и реб Лейзер". Раввин отвечает: "И ты прав, Менухим". В Женеве, судя по эволюциям МОК, изрядная синагога.
По справедливости, Томас Бах производит впечатление человека, явно не хотевшего скандала. Некоторые даже называли его другом России.
Друг или недруг — вопрос тонкий. Безусловно, по сравнению с совершенно ожесточенными англосаксонскими антидопинговыми (и не только антидопинговыми, равно как и не только спортивными) деятелями Бах — вполне миролюбивый бюрократ. Врагом России он точно не является. Можно допустить, что в пределах своих возможностей он делал все, чтобы проявлять оппортунизм и "смазывать" вопрос.
Поэтому Бах всем своим видом, осанкой, а равно и речами показывал, что он-де здесь ни при чем, и пытался сделать, что мог, для сглаживания и умиротворения, но он, Бах, не всесилен.
Получилась типическая компромиссная сделка. Сборную России не изгнали из Рио вовсе, как того желали особо страстные антидопингисты. Возможно, им объяснили, что в этом случае русский медведь может и встать на задние лапы. Готовы ли вы к этому, господа хорошие? Возможно, урон, нанесенный российской чести, пока что считался достаточным, а что будет завтра — то будет завтра.
Впрочем, даже и без допинговедов в штатском стартовые возможности сборной России ухудшены до крайности. Вовсе убрана довольно-таки урожайная легкоатлетическая когорта. Прочие когорты оставлены в подвешенном состоянии — пусть решают соответствующие международные федерации, а МОК умывает руки. Подвешенных не поселяют в олимпийскую деревню, можно и другими средствами дать понять, где чье место.
В такой обстановке особенно хорошо готовиться к состязаниям.
Можно сжать зубы, исполниться гордости и презрения и назло международным чиновникам показать сверхъестественные результаты. Вспомним матч "Динамо" в оккупированном Киеве 1942 года. Но, впрочем, на такое безрассудное упорство есть антидопинговые средства, описанные выше.
Наша публика этому дружно обрадовалась. Минспортовское начальство во главе с Виталием Мутко, мягко говоря, не пользуется популярностью.
Не имея сказать про Мутко ничего особенно хорошего и, напротив, имея припомнить очень много не лезущего ни в какие ворота (хотя бы Ванкувер-2010), я позволил бы, однако, задать два вопроса.
Во-первых, в компетенции ли МОК de facto отрешать иностранных спортивных чиновников? Или это теперь такая мода: сперва de facto отрешим Мутко, затем de facto отрешим главу российского МИД Сергея Лаврова — он ведь тоже не особо нравится своим англосаксонским коллегам. Да, Мутко провалил все, что можно, но не Баху это решать.
Во-вторых, спортивные чиновники соответствующей страны (по крайней мере, в теории) во время Игр не только увеселяются, до изумления напаивая гостей в "Русском доме". Они еще и призваны сглаживать неизбежные шероховатости, решать оперативные вопросы с олимпийской администрацией etc. Рад бы ошибиться, но, похоже, шероховатостей с российскими спортсменами будет хватать.
Если теперь "никакие официальные лица Минспорта России не получат аккредитацию на Олимпийские игры в Рио-де-Жанейро", возникает вопрос, куда идти и что делать при устранении консульской помощи спортсменам. Или они сами теперь должны гавкаться с местным, а равно и с международным начальством?
Так что радость "Ура! Мутко поймали! Отечество, ликуй!" выглядит несколько недальновидной. Что-то из серии "У соседа корова сдохла, пустячок, а приятно". На самом деле не очень приятно.
В целом же решение МОК — не более чем попытка немного выпустить пар перед открытием Игр. Было так напряжено, что могло бы рвануть в ближайшие дни. Что касается перспектив олимпийского движения, они по-прежнему туманны.
