В Третьяковской галерее на Крымском Валу работает выставка Айвазовского, которая подтверждает тенденцию этого года – люди вновь пошли в музеи. Чтобы избежать ситуации, подобной зимнему стоянию на Серова, ГТГ ввела на Айвазовского предварительную продажу билетов онлайн с указанием времени сеансов. Посетителей не меньше, чем зимой, но поход на выставку стал более комфортным. Директор ГТГ Зельфира Трегулова рассказала Анне Кочаровой о том, почему она сама избегает слова "Третьяковка", о возрождении интереса к выставкам и о том, как музеи должны развиваться и зарабатывать.
— Выставка Айвазовского открыта уже 10 дней. Вы довольны тем, как отреагировала на этот проект публика, как восприняла вашу идею представить этого хрестоматийного художника в новом свете?
— Мы очень довольны тем, как эту выставку восприняли и зрители и пресса, довольны тем, как люди ходят. Некоторые посетители говорили мне, что иначе восприняли этого художника. Увидели новые работы, действительно увидели другого Айвазовского, который отличается от стандартного образа: коммерческого, раскрученного, крайне успешного, но тиражирующего себя художника.
И дело не в том, что мы предлагаем какие-то новые истолкования и интерпретации или открываем смыслы, которые были утеряны. Просто многие постарались взглянуть на него непредвзято, как мы и призвали.
— Выставка огромная, вы привезли работы из многих городов, в том числе музеев Санкт-Петербурга и даже из Феодосийской картинной галереи им. Айвазовского…
— Огромные очереди на Серова стали для многих сенсацией – оказывается, люди сегодня готовы стоять на выставки по несколько часов. Стали поговаривать даже о "феномене Серова". В чем причина такого интереса?
— Мы постарались на Серове использовать все средства привлечения внимания людей, начиная с тизера к выставке. Ролик был довольно простой, но как только мы его запустили – было полмиллиона просмотров. На Айвазовском у нас уже около миллиона просмотров тизера. И ролик мы уже сделали на ином уровне, со сложным сценарием, с тонкими ходами воздействия на зрительское воображение.
Мы переживаем сейчас сложный момент. Люди понимают, что на выставке ты получишь свои "часы счастья"– переживание, восторг, которого так сегодня не хватает. Искусство – лучшее лекарство для поддержания стабильности человеческого состояния.
После десятилетия увлечений цифровыми технологиями люди поняли, что те импульсы, которые они получают от оригиналов, не сравнить с информацией, которую ты считываешь с экрана компьютера. И это общая тенденция, цифры посещаемости музеев растут во всем мире.
Более того, мы и наши коллеги за рубежом стараемся превращать музеи в места, где люди могли бы проводить много времени, столько, сколько хотят. Где могли бы передохнуть, перекусить, послушать лекцию, музыку, посмотреть кино, поучаствовать в дискуссии.
У нас ты платишь всего 400 рублей если ты взрослый, 150 если ты студент или пенсионер и не платишь ничего, если тебе до 18 лет. И это гораздо дешевле, чем билет в кино на полуторачасовой фильм, к которому еще нужно купить попкорн.
— В нашем обиходе появилось понятие friendly city, наверное, что-то подобное применимо и к современным музеям?
— Да, мы постулировали это в своей программе развития: музей, открытый для зрителя. И это точно восходит к моменту создания этого музея и идеи Павла Михайловича Третьякова, который создавал демократический музей, открытый для самой широкой публики.
— Зачастую самое большое недовольство посетителей вызывают музейные смотрительницы, которые часто делают замечания. Есть ли в вашем представлении какой-то кодекс поведения посетителей и смотрителей?
— Конечно есть. С одной стороны, сегодня посетители не испытывают того пиетета перед вещами, который был у людей раньше. Сегодня посетитель – человек конкретный. Ему хочется потрогать рукой, сфотографироваться на фоне работы. Я сама видела по ТВ в одном из репортажей о выставке Айвазовского, как девушка с длинным хвостом без какого-либо злого умысла, фотографируясь перед картиной, мотнула головой и задела хвостом полотно. Это не есть хорошо. В связи с этим есть определенные проблемы. И часто смотрительницы должны действовать довольно резко, чтобы прекратить подобные вещи.
С другой стороны, мы все понимаем, что все люди, которые работают в музее, должны быть крайне вежливы с посетителями. Но у нас, например, есть очень жесткие нормы по безопасности. Мы просим всех посетителей предъявить сумки — как в любом другом музее.
Мы поставили сейчас несколько рамок на Айвазовском, чтобы очередь проходила быстрее. Не говоря уже о предварительной продаже билетов онлайн или возможности посмотреть основную экспозицию, если ты пришел раньше начала сеанса.
— Этот год для Третьяковки юбилейный. С одной стороны, это академический музей. С другой – он должен развиваться. Какой вы видите галерею в XXI веке?
— Ни один музей сегодня не может оставаться таким, каким он был. Сегодня музеи в гораздо большей степени, в том числе и финансово, зависят от своих посетителей и от того, насколько хорошо музей с посетителями работает.
Изменяется пропорция государственного финансирования и тех средств, который музей зарабатывает сам или привлекает. Ведь все выставки в течение более чем 10 лет Третьяковская галерея делает исключительно на спонсорские средства.
Музей должен понимать, что вместо того, чтобы жаловаться на судьбу и стоять с протянутой рукой, нужно реально работать. Это идет параллельно: идти навстречу зрителю и идти на опережение и зарабатывать. При этом отнюдь не умаляется значение научных исследований. То, что мы зарабатываем, мы можем тратить на реставрацию, приобретение оборудования, усиление безопасности, улучшение условий в музеях, на развитие инфраструктуры.
Мы провели международный конкурс и приняли программу развития на ближайшие 10 лет. Оказалось, то, что мы делали на протяжении последних полутора лет, даже не имея этой программы, мы делали в нужном направлении. И ориентация на зрителя была одним из главных положений этой программы.
— Вы планируете провести ребрендинг галереи и даже упомянули о том, что, возможно, просторечное Третьякова будет зафиксировано на новом логотипе. Это некоторых шокировало.
— В принципе, большинство людей так говорит. Но когда заходит речь о том, чтобы ввести это понятие официально – некоторые считают, что это некое снижение. Мне лично сложно сказать. Я как директор Третьяковской галереи стараюсь не употреблять слово "Третьяковка", но оно просится на язык. И это в разы короче. А мы сейчас экономим секунды, чтобы как можно быстрее донести свою мысль противоположной стороне.
Время сегодня такое, что громоздкие сложные названия и логотипы не работают. У людей нет времени, чтобы это произносить. И как бы вы сейчас ни пытались настаивать и вводить официальное — Третьяковская галерея, все равно будут говорить Третьяковка. Так что мы над этим вопросом еще думаем.
— И в рамках ребрендинга Московская школа кино сделала для вас интересные рекламные ролики, которые скоро будут обнародованы.
— Я, как человек из семьи кинематографистов, понимаю, какова сила движущегося изображения на экране. Мне показалось интересным, что к этому привлекаются и молодые кинематографисты, и признанные знаменитые творческие люди, как Сергей Шнуров. Я, кстати, благодарна ему за песенку про лабутены, где есть слова "сходили я и Вова на выставку Серова".
Я посмотрела уже отрывок ролика для галереи с участием Шнурова, и мне очень понравилось. Эти ролики тоже направлены на продвижение нашего пространства на Крымском Валу. В этом году, по всем прогнозам, мы увеличим число посетителей в этом здании. Понятно, что в первую очередь работают серьезные и эффектные выставки, как Серов и Айвазовский. Но у нас и на выставке Гелия Коржева на Крымском Валу – казалось бы, советский художник 60-х — нулевых – все равно 90 тысяч зрителей за менее чем три месяца. Это прекрасная цифра.
Мы еще выстроим там амфитеатр, где будут проходить концерты, лекции, летом – кино. Сделаем зону кафе. Уже сейчас люди выходят в этот двор и с удовольствием остаются там. Мы надеемся, посетители не будут использовать это как пляж и раздеваться, как это иногда происходит на платформе около входа со стороны Крымского Вала.
