Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"
Но интересно посмотреть, в чем отличие 2014 года, когда Россия оказалась вне этого клуба, от года 2016-го, и особенно 2017-го. Мы увидим, что нельзя дважды войти в одну и ту же "восьмерку". Но тогда возникает вопрос: а можно ли войти в какую-то другую, улучшенную.
Ключевые персонажи поменяются
Есть заявления, которые делаются в порядке дипломатической инициативы, а есть обычное и скучное повторение прежней позиции в ответ на вопрос журналиста. Наш случай вроде бы скорее из второй категории: журналист задал вопрос Штайнмайеру, он терпеливо повторил то же, что говорил и раньше. Можно продолжать не обращать внимания на старые формулировки, даже если в них есть новые оттенки.
Хотя они все-таки есть. В Сирии, по Штайнмайеру, речь просто о прекращении огня (а не полном урегулировании), в Европе надо "создать прозрачность там, где нарушено доверие" и устроить "перезапуск в области контроля над вооружениями", что не уступка России, "но в интересах всей Европы".
То есть результаты демонстративного отказа лидеров семи стран от саммита в Сочи в 2014 году и их сепаратная встреча в Брюсселе оказались для них не тем, что ожидались, а попросту плохими, да даже опасными. Что, в общем, не секрет, а очевидность. 2014 год был ошибкой.
До 2014 года можно еще было бы считать, что наступит "конец истории", когда весь мир будет Западом, с его глобалистской идеологией и едиными правилами для прежде всего американских корпораций. А в 2014-м стало окончательно ясно, что мир — это Запад и не-Запад, и ничего единого в нем не предвидится.
То есть похудевшая после ухода России "семерка" — это клуб провалившихся. Или остановленных в своих планах и замыслах.
Что с ним, клубом, будет дальше? Для начала, он меняется и продолжает меняться. Там скоро не будет американца Барака Обамы и, видимо, француза Франсуа Олланда; уже нет британца Дэвида Кэмерона, отличавшегося особой ядовитостью выражений по поводу России в 2014 году. Нет канадца Стивена Харпера, недалеко отстававшего от Кэмерона по части задиристости. Непонятна судьба немки Ангелы Меркель и итальянца Маттео Ренци (могут остаться, но это еще неизвестно). А японец Синдзо Абэ и раньше всеми силами показывал, что он, конечно, член клуба, но по антироссийской части не самый инициативный.
Ну и напомним об очевидном. Сломать Россию не удалось, а тут еще возникла масса сюжетов, где было бы очень полезно иметь Россию на своей стороне или хотя бы не в роли противника (о чем Штайнмайер тоже сказал). А вместо этого мы наблюдаем довольно бессмысленные демонстративные акции в Европе, которой последнее, что сейчас надо — это паника насчет своих восточных границ.
Незападный член западного клуба
Так куда же нам возвращаться? В круг провалившихся и уходящих? Допустим, наоборот — в формирующуюся новую команду, которая будет готова к исправлению ошибок предшественников. Но тогда естественно, что это мы будем предлагать условия своего возвращения, а не наоборот.
То есть Россия могла бы инициировать что-то вроде согласия с Западом на некую паузу в его агрессивном расширении сферы влияния и даже найти здесь втайне благодарных слушателей.
Здесь надо также учитывать, что, в случае возвращения в клуб, Россия вернется там к особому положению, которое там занимала в последние, до 2014-го, годы. Она там будет неизбежно играть роль представителя не-Запада в западном клубе. Это очень полезно для семи прочих членов, но повлечет для них определенные обязательства. Например, насчет неагрессивности (смотри выше).
Но агрессия бывает разная. По нынешнему кризису заметно, что стороны не добились какого-то существенного физического ущерба для противостоящей стороны (провал антироссийских санкций — только один тому пример). Зато довели дело до запредельного накала в нематериальной, но очень важной сфере — идеологической.
В результате не только в России, а в мире в целом зазвучало множество умных мыслей насчет того, что же такое этот самый не-Запад (по сути, большая часть мира, поскольку к некоему "западному блоку" можно отнести что-то около 30 государств).
Незападность можно именовать как угодно — консерватизмом, национализмом или как-то еще, главное — что она есть и будет. И так получилось, что именно благодаря антироссийскому идейному натиску 2014 года Россия оказалась чем-то вроде представителя, спикера не-Запада (хотя в этой роли мог бы выступить и даже иногда выступает кто угодно — Китай, Индия, множество других государств).
Что ж, это очень полезная и выгодная роль для участия в "восьмерке". Но она предполагает конец фальшивого (и даже искреннего) морального негодования, которое нам высказывают лидеры западного блока, в том числе через свою хорошо отлаженную машину массовой обработки мозгов. И некий мораторий на совсем уж наглое вранье в наш адрес.
По крайней мере, для начала, в узком кругу из восьми человек естественно вести себя прилично с собеседником, который там находится, по сути, для того, чтобы высказывать альтернативную точку зрения на происходящее в мире.
"Двадцатка" тогда смогла бы смягчать экономические противоречия в мире, пока в рамках "восьмерки" велся бы разговор о том, как Западу и не-Западу выпутываться из постигших Запад неприятностей.
