Юрий Громыко, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
На полях Санкт-Петербургского международного экономического форума вице-премьер Игорь Шувалов заявил, что президент России Владимир Путин увлекся цифровой экономикой и "полностью заболел" темой. И хотя в докладе В. В. Путина на форуме новым технологиям было уделено значительное внимание, расставленные им акценты потребовали от слушающих не столько увлечься, сколько максимально ответственно подойти к цифровой экономике.
В. В. Путин специально подчеркнул, что "цифровая экономика — это не отдельная отрасль, по сути это основа, которая позволяет создавать новые модели бизнеса, торговли, логистики, производства, изменяет формат образования, здравоохранения, госуправления, коммуникаций между людьми, а следовательно, задает новую парадигму развития государства, экономики и всего общества".
Таким образом, цели, поставленные президентом, ориентируют на создание новых социальных практик и новых форм управления этими практиками. Но как обеспечить достижение этих стратегических целей?
И здесь мы подходим к главным вопросам петербургского события. Обладает ли концепция цифровой экономики, которую Россия берет на вооружение, потенциалом для реализации главной миссии форума — открытия окна возможностей на рынках зарубежных долгосрочных инвестиций? В какой степени цифровизация формирует существенный элемент позитивной повестки дня мирового уровня со стороны России, которая должна стать притягательной для глобальных "игроков" долгосрочных прямых инвестиций, несмотря на все санкции?
Обеспечит ли цифровизация гарантированную, подтверждаемую для инвесторов возвратность или же приведет к формированию нового финансового пузыря по образцу кризиса доткомов?
Полагаю, выходу к цифровизации как замыкающему этапу создания новых услуг и инструментов различных практик должно предшествовать определение форм управленческой деятельности по созданию этих практик.
И это вопрос не к президенту России, а к тем, кто подготовил весь сценарий с цифровизацией в качестве своеобразной витрины нынешнего форума в Питере для зарубежной деловой и политической элиты.
Хорошо известно, что крупные стратегические инвесторы стараются не просто заработать, они стремятся вложить средства в перспективное будущее. Инвестор верхнего уровня всегда ищет дверь в это будущее. У него нюх на перспективу, чутье на будущее, которое открывает возможности, о которых мы сегодня даже не догадываемся.
Инвестор о них не догадывается тоже. Но он способен оценить наличие или отсутствие открывающейся перспективы. Эта перспектива должна быть оригинальной, своей собственной, а не просто перепевом чужих идей и копированием чужих решений. Вкладывать в повторение чужих идей придут инвесторы попроще, с возможностями поменьше. Поэтому и вопрос об экономической суверенности России сегодня полностью перешел в плоскость необходимости выдвижения с позиций России притягательной мировой повестки дня.
А может ли эта повестка мирового уровня с позиций России быть связана с цифровой экономикой?
Нет, не может, поскольку такая постановка вопроса суть способ скопировать решение из западной экономики, а во-вторых, само освоение технологического прогресса как цифровизации может разрушить и без того не очень эффективные системы управления российской экономикой.
Мощнейшие вычислительные системы Запада и создаваемые там цифровые платформы не являются сферой грез. Они выступают способом освоения мирохозяйственной и политической реальности, в том числе и за пределами своей страны, корпорациями и правительством США.
Это означает, что цифровизация является надстройкой приблизительно над восемью, а иногда над 12 этажами различных форм хозяйственно-управленческой деятельности. Попытка взять с ходу и перетащить в Россию крышу и чердак над 12-м этажом, не имея построенного фундамента и стен здания, чревата хозяйственной сумятицей.
Действительно, если разложить все этажи и уровни производственной деятельности корпорации, то мы получим чрезвычайно сложную иерархию десятков и сотен процессов: от организации производственной деятельности и формирования цепочек добавленной стоимости при включении данных процессов в систему разделения труда до внутреннего и внешнего инжиниринга по множеству самых разных задач.
И тут придется охладить пыл тех стратегов, которые ставят телегу цифровизации впереди процессов, на основе которых и формируются долгосрочные инвестиционные проекты будущей экономики.
В этом случае важно построить модель — аналог реального процесса на основе выделения его идеального содержания. При этом каждый деятельностный процесс рассматривается как неповторимый, уникальный, единичный. Ставится задача создать его уникальный портрет как таковой. Этот портрет может создаваться в языке деятельностных процессов, а может, например, на языке нейроподобных антиципирующих биокибернетических систем.
Прорыв России в области глобального знаниевого проекта будет связан с порождением новых фундаментальных знаний и с построением огромного числа аналоговых моделей и конкретных организационно-технических схем на основе этих знаний.
Это должны быть знания прежде всего про новые формы организации деятельности и новые формы природосовместимых и природоподдерживающих практик. Попытка же все свести к цифровизации равнозначна разрушению поиска в области фундаментального знания и отказа от воспроизводства фундаментального знаниевого задела.
На принципиально аналоговых связях строится взаимодействие науки и промышленных систем, а тем более сложного комплекса фундаментальной практико-ориентированной науки, модернизируемой промышленности и развивающего образования. Попытка подчинить абстрактной цифровизации эти невыстроенные отношения не даст сформировать объект, с которым и хотели бы иметь дело инвесторы верхнего ранга.
Фактически только на содержательных аналоговых моделях может строиться проект преобразования общества вокруг решений нового технологического уклада. Поскольку этот уклад необходимо доращивать и развертывать до техно-промышленных, техно-социальных и социокультурных институтов. Выдвижение на передний план цифровизации — это формальный технократизм, не позволяющий осознанно работать с социальными эффектами, раскрывающими потенциал общества и формирующими социальный капитал, оценка которого важна стратегическому инвестору. Стагнация социального капитала приводит к приоритету формально-административных решений и делает невозможными все типы частно-государственных партнерств, важнейшей основы инфраструктурной ипотеки, о которой говорил В.В.Путин на Санкт-Петербургском экономическом форуме.
Таким образом, для того чтобы не промахнуться с цифровизацией, ее необходимо рассматривать как всего лишь один элемент работы со сложной многоуровневой структурой знаний в контексте принятия управленческих и инвестиционных решений.
Знаниевые технологии с точки зрения процессов инвестирования предполагают не просто "цифровизацию", а обязательное создание социально-цифровых институтов. Переходу к материалу цифр предшествует целостное видение ядра этой практики, структура и связи которого определяются в коммуникации между разными позициями участников практики.
И ведь хорошо понятно, что создание новых персональных сервисов, например в смартфонной медицине, не может быть сведено просто к производству хитроумных гаджетов, измеряющих давление, состав крови, ритмы сердца и прочее. Вокруг гаджета должна быть создана принципиально новая социальная система, объединяющая десятки деятельностей — от традиционных врачей, агентов страховой медицины до несуществующих сегодня социальных агентов здоровья, предиктивных центров и диетологов, предлагающих не здоровую, а оздоравливающую "живую" пищу. И самое главное — должен быть разработан мобилизующий замысел самой этой новой социальной системы, которой пока нет.
То же самое с "бесшовным" мультимодальным транспортом, умными кварталами, умными ирригационными и мелиоративными системами, городами, домами, цифровыми электростанциями, умным землеотводом, умными электросетями, распределенной энергетикой, познающим мультисетевым производством, мультимодальной логистикой, новыми событийными порталами.
Но все это подчеркивание "умности" может приобрести характер невероятной глупости, если наше правительство в очередной раз "запутается в возможностях" (Римский клуб) и потеряет общую социальную перспективу для российской экономики и организационный замысел, отсутствие которого всегда чувствует стратегический инвестор.
Понятно, что в интересах доходности формируемых новых цифровых бизнесов важно бесконечно расширять варианты цифровых решений, заполняя ими разные отраслевые сектора. Но при этом должен быть выработан и предъявлен обществу новый принцип формирования общественного богатства, принцип построения новых практик с точки зрения важности политических, экономических, социальных и технологических решений. Его отсутствие сводит цифровизацию к хаотическому нагромождению формальных бизнес-моделей.
Инвесторов верхнего уровня интересуют надоотраслевые продукты нового типа. Выход к этим продуктам опять же требует развертывания аналоговых решений на основе выявления межотраслевых проблем. Между тем проведенная в России приватизация не разрушила ведомственно-отраслевые барьеры, а только их усилила. И появившиеся ведомственно-отраслевые олигархи обложили свои поляны красными флажками. Они зорко следят, чтобы к ним на их отраслевые территории не вторгались пришельцы, которые не в теме.
Надоотраслевые решения надо сначала придумать, спроектировать, суметь выстроить, несмотря на поделенность отраслевых территорий, и лишь затем оцифровать.
Сигналы будущего спроса на надотраслевые продукты побуждают некоторые компании в России даже в условиях отраслевых барьеров создать надотраслевую платформу цифровых решений. Вопрос в том, сведется ли все исключительно к факультативным и абстрактным сервисам поверхностной цифровизации в виде близнецов-уродцев западных решений, плохо приложимых к российским реалиям, или удастся создать бизнесы с триллионным оборотом на основе российских знаниевых (эпистемических) технологий, которые обеспечат потребителей новыми типами управленческих сервисов.
Для создания таких сервисов необходима соорганизация множества отраслевых специализированных решений. Одним из типов надотраслевых решений является интегративная инфраструктура, объединяющая транспортные, энергетические и телекоммуникационные решения в единое целое и обеспечивающая переосвоение пространства России с размещением здесь новых производств и поселений.
Да, Россия может запустить такой проект формирования социума будущего, сложнейший, рационально организованный и с продуманной системой планирования. Более того, близится час, когда та или иная крупная корпорация решится на предъявление подобного проекта.
И именно в эту область и готовы прийти инвесторы с открытой счетностью мобилизуемых финансовых пулов, готовые предложить систему межнациональных свопов на основе корзины валют.
Для прямых зарубежных инвестиций далеко не достаточно волны цифровизации, которая скорее скрывает, чем обнаруживает новые организационные решения и продукты. Куда важнее "знаниевая волна" — новый глобальный проект, внутри которого занимают соответствующее место и цифровые платформы с различными инструментами оцифровки. Он же станет и средством преодоления межотраслевых барьеров в России и становления управленцев нового поколения. Поскольку пространство России, переосваиваемое в виде интегрированного пояса развития, требует формирования консорциумов инфраструктурных компаний и инвестиционных групп.
