Максим Соколов, для РИА Новости
Глава ЦРУ Майк Помпео в интервью MSNBC сообщил о многолетних попытках России подорвать демократию в США: "Они занимаются этим на протяжении безумно долгого времени. Десятилетиями Россия пытается подорвать американскую демократию. Так что в некотором смысле это не новость".
Вышло в точности по акыну Джамбулу:
"Враги нашей жизни, враги миллионов,
Ползли к нам троцкистские банды шпионов,
Бухаринцы, хитрые змеи болот,
Националистов озлобленный сброд.
Они ликовали, от злости наглея,
Но звери попались в капканы Помпея.
Раскрыта змеиная вражья порода
Глазами Помпея — глазами народа.
Всех змей ядовитых Помпей подстерег
И выкурил гадов из нор и берлог".
Возможно, для опытного разведчика, подобно акыну Джамбулу посвященного в тайны, это и не новость, но для профанов — новость. И притом изрядная.
Хотя бы потому, что "на протяжении безумно долгого времени", то есть многих десятилетий, СССР-Россия подрывала американскую демократию, но ни американцы, ни русские, ни представители третьих стран о том не ведали. Хотя, казалось бы, за много лет должны были появиться какие-то утечки, а учитывая, что недружественных к СССР-России СМИ всегда хватало, скромность (или дисциплинированность) этих средств массовой информации достойна быть занесенной в хрестоматии.
Принцип "теперь об этом можно рассказать" вполне действует, и кому прежде мешало поведать о вмешательстве СССР в президентские выборы 1980 года, когда Рейган победил, а Картер проиграл, или в выборы 2008-го, когда Обама одолел сенатора Маккейна? Ничто не мешало, а рассказ о снегах былых времен всегда занимателен, поучителен, а главное — никому особенно не обиден.
Если обратиться к конкретной истории взаимоотношений наших стран, открытие Помпео еще более поразительно.
Раньше, во время позднего СССР, попыток подрыва тоже не замечалось. Правила холодной войны предусматривали фехтование преимущественно на территориях третьих стран. Разве что считать подрывом кампании "Свободу Анджеле Дэвис!" и "Свободу Леонарду Пелтиеру!". Впрочем, поскольку это был очевидный "наш ответ Чемберлену" на кампании в поддержку советских диссидентов — так сказать "на основе взаимности", — то никто это как подрыв и не рассматривал. Публикации в советской прессе, освещающие президентские кампании секретаря американской компартии товарища Гэса Холла, тоже американцев не обижали. Таких кандидатов, набирающих ноль целых, ноль десятых процента голосов, там на каждых выборах порядка сотни. Так американскую демократию не подорвешь — да вожди в Политбюро особо и не пытались.
Даже при Сталине, когда США действительно были инфильтрованы советскими агентами, цель этих агентов была преимущественно научно-технической, то есть атомный шпионаж, а на подрыв американской демократии товарищ Сталин не замахивался. Достаточно вспомнить послевоенный золотой век Америки и разоренный войною СССР, чтобы понять, что это была бы попытка с совершенно негодными средствами.
А Сталину был присущ макиавеллизм, но отнюдь не идиотизм.
В то же время нельзя сказать, чтобы кампаний против действительных или мнимых советских попыток подрыва американской демократии вовсе не было. Известна кампания сенатора Маккарти по расследованию антиамериканской деятельности, имевшая место в 1950-1954 годах. Маккарти установил, что Государственный департамент США, многие университеты и в особенности Голливуд наводнены коммунистами и сочувствующими, и их — в особенности Голливуд, где стуком на коллег прославился добрый сказочник Уолт Дисней — сенатор подверг прогрессивному ипатьевскому методу.
Менее известны "пальмеровские облавы" (по имени тогдашнего министра юстиции США Митчелла А. Пальмера) 1919-1920 годов. Пальмер раскрыл "большевистский террористический заговор", имеющий целью все тот же подрыв американской демократии, и произвел массовые зачистки левых организаций по упрощенной процедуре и с обильным мордобоем.
В принципе, герой-Помпей мог бы сослаться на Пальмера и Маккарти — как на знатных предшественников, отстаивавших американскую демократию еще в те далекие годы, но тут есть незадача. Впоследствии и министра юстиции, и сенатора постарались забыть — как неприличный случай в благородном семействе. Нет уверенности, что сходная судьба не ожидает и Помпео.
