Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"
Во Франции ушел в отставку глава Генштаба Франции генерал Пьер де Вилье, не поладивший с президентом. Де Вилье публично не согласился с сокращением армейского бюджета. Это первая подобная отставка за всю историю Пятой республики. Похоже, что издевательства периода предвыборной кампании не прошли даром, и президент Франции Эммануэль Макрон желает доказать всем насмешникам, а заодно и французскому народу, что он сильный и жесткий политик, а не маменькин сынок, как утверждали оппоненты.
Макрон так часто подчеркивает, что именно он во Франции главный, что уже получил от прессы кличку "Наполеон Макрон".
Что уже удалось президенту? Для начала Макрон сумел доказать, что не будет послушным исполнителем воли "матушки" Меркель. Но противопоставил он не себя канцлеру, а Францию Германии. Олланд не случайно держался в тени федерального канцлера. Уступая первые роли на переговорах, он перекладывал на Германию и основные политические, а в большинстве случаев и экономические издержки от реализации совместной с Францией политики. При этом любые свои действия Берлин согласовывал с Парижем.
Макрон сделал заявку на реализацию самостоятельной французской европейской политики. Он отказался следовать в фарватере опытной Меркель и предложил германскому лидеру стать в строй за президентом Франции. Он сам желал играть первую скрипку во франко-германском тандеме.
На этом "сердечное согласие" между Берлином и Парижем закончилось. В Германии резонно решили, что если Францию прежний формат сотрудничества уже не устраивает и она имеет амбиции континентального лидера, то пусть Париж их сам и оплачивает. А надо сказать, что хоть в Евросоюзе и привыкли третировать "бедный Юг" и называть франко-германский тандем экономическим локомотивом Европы, на деле экономика Франции находится не в лучшем состоянии, чем у той же Италии, и финансы также в глубоком кризисе. Франко-германское господство в ЕС обеспечивалось германской экономикой и оплачивалось немецкими деньгами.
В принципе, в разрыве с Германией не было ничего страшного. Он не был окончательным и бесповоротным, он не вел к жесткому обострению двусторонних отношений. Более того, Берлин можно было принудить вернуться к союзу с Францией. Надо было только продемонстрировать потенциальное наличие иного партнера.
Макрон попытался сыграть с Россией. Пригласил в Париж Путина. Устроил великолепный прием в Версальском дворце. Неплохо провел переговоры. Только неправильно определил их цель. Он вновь решил продемонстрировать свою политическую несгибаемость. Цель переговоров состояла не в том, чтобы нащупать решение проблем, отравляющих двусторонние отношения, а в том, чтобы "устоять" перед "давлением Путина". Притом что Путин и не думал на него давить.
Для российского президента сам факт встречи и переговоров с Макроном был выигрышным, поскольку показывал неуступчивой Меркель, что Россия имеет потенциального альтернативного Германии партнера в ЕС. Ведь в Берлине прекрасно понимали, что Макрон не планирует договариваться ни по Сирии, ни по Украине, ни по санкциям, ни по другим вопросам, которые могли бы заинтересовать российского президента. Ему необходимо только продемонстрировать возможность заключения с Россией сепаратного соглашения, чтобы сделать Меркель более податливой. Еще лучше в Берлине понимали, что Путин быстро просчитает Макрона и при необходимости сумеет использовать его амбиции. Вывод, что лучше немного уступить сильному Путину, чем начать бесконечную череду уступок амбициозному Макрону, напрашивался сам собой.
И Германия сделала ставку на Россию, заняв жесткую позицию в ответ на давление США, настаивавших на выходе Берлина из проекта "Северный поток — 2". Франция США поддержала. Чем подтолкнула Берлин навстречу Москве, притом что у Парижа (в отличие от Берлина) не было никаких возможностей влияния на судьбу "Северного потока — 2".
Оставим в стороне тот факт, что через две недели после встречи с Путиным Макрон сдал занятую им в ходе переговоров позицию "Асад должен уйти" и полностью снял данное требование. Этим он еще раз подтвердил, что для него красивая картинка с переговоров, демонстрирующая несгибаемого президента, важнее реальных результатов. В ходе переговоров с Путиным позицию по Асаду он легко мог обменять на какую-нибудь ответную любезность со стороны России. Тогда это было актуально, поскольку США еще не высказались публично в том духе, что согласны с тем, что судьбу Асада определит Россия.
Естественно, был парад, и вообще военная тематика превалировала в символике визита. Можно не сомневаться, что Трамп в очередной раз поднял принципиальный для него вопрос об увеличении взноса союзников в содержание НАТО. Судя по тому, что отбыл домой он довольный, противоречий с Макроном у него не возникло, а французский президент смог в очередной раз продемонстрировать восхищенному Парижу свой международный авторитет. Еще не прошло полгода с момента его избрания, а в Париже уже побывали с визитами лидеры двух сверхдержав, конфликт между которыми определяет конфигурацию современного глобального мира. Это при том, что премьер Британии Тереза Мэй сама на поклон к Трампу ездила. Во времена Олланда такого ажиотажа вокруг Елисейского дворца не бывало.
Главное же заключается в том, что отставка генерала могла бы и не состояться. Боялись, что она произойдет еще в ходе визита Трампа, но тогда конфликт удалось замять. Если бы Макрон публично не отчитал де Вилье, в очередной раз протестовавшего против сокращения военного бюджета, возможно, компромисс был бы найден.
Уволив популярного де Вилье Макрон противопоставил себя армии. Офицеры любой страны плохо воспринимают выволочки от штатских, особенно если последние в два раза моложе их, а де Вилье поступил на военную службу на два года раньше, чем Макрон родился. Во Франции армия традиционно является одним из самых уважаемых национальных институтов. Унижение армии плохо воспринимается и не скоро забывается обществом.
В данном же случае речь идет именно о бессмысленном унижении — только ради того, чтобы Макрон мог вновь предстать сильным лидером. Эту задачу (подтверждение лидерства) он каждый раз успешно выполняет. И, каждый раз концентрируясь на удовлетворении собственных амбиций, теряет возможность получить что-то полезное для страны. Между тем народ оценивает политиков не по умению принимать картинные позы, а по реальным достижениям их правления.
Уж на что был решителен Саркози, очистивший пригороды Парижа от поджигателей автомобилей (еще в бытность министром внутренних дел) и развязавший войну против Каддафи уже на президентском посту. А на второй срок избраться не сумел. Недостаточно от него было французам конкретной пользы.
Часто тот, кто начинает правление с принятия позы Бонапарта, завершает поеданием галстуков.
