По пути делает остановки на архипелаге Земля Франца-Иосифа и, если погодные условия позволяют, высаживает инспекторов национального парка «Русская Арктика», метеорологов и ученых. Можно приехать на несколько недель и остаться на несколько месяцев. Логистика в Арктике запутанная и непростая. От острова Гукера и бухты Тихой, где находятся полярная станция и сезонная полевая база парка, до ближайших обитаемых островов ЗФИ далеко: около 100 километров до Земли Александры и острова Хейса. Связь с островами только по спутниковому телефону.
Работа на полярной станции – каждодневная рутина на фоне почти кинематографических пейзажей и постоянного риска. Идет долгий полярный день. Это даже удобно, работать можно сутками. Иногда так и получается – в Арктике мало что зависит от желания человека. В бухте Тихой лежит снег, температура вращается около нуля плюс-минус несколько градусов в ту или иную сторону. За зиму любопытные медведи выдавливают окна и забираются в дома. За первые десять дней работы в Тихой к нам зашли больше десяти медведей, за сутки – сразу трое. В след одного из больших самцов поместились четыре моих ладони. В обе стороны от станции – и к леднику Седова, и к острову Скотт-Келти ведут медвежьи тропы.
Медведи обычно появляются неожиданно, поэтому правила безопасности соблюдаются строго, ходим по двое и всегда с оружием. Все окна в жилых домах защищены «ежиками» – досками с заколоченными в них гвоздями.
Непредсказуемость Арктики делает живущих здесь собранными и спокойными. Выглядываешь утром на улицу, а там вместо вчерашнего солнца – метель, снег и туман. Всегда есть план «б» на такой случай. Можно спросить: «Ну как там погода?» и услышать в ответ: «Хорошая. Сегодня можно без шапки ходить».
Во всем – Арктика. Втыкаешь лопату в снег, чтобы набрать ведро, растопить, вскипятить воды и выпить чая, и видишь, как сквозь снег проглядывает бирюзовый свет. Цвет чистого снега, который почти не найдешь на материке. Цвет айсбергов, цвет ледников. Цвет льда, которому сотни, а то и тысячи лет.
На станции мы живем не одни, в соседнем доме поселилась пара песцов. Самец прибегает почти каждый день, совсем не боится. Жизнь на острове побеждает все: погоду, снег и холодное лето. Среди серо-коричневых валунов горят цветы камнеломки. Расцвел желтый лютик. У песцов родились щенки.
– Медведь! Мее-двее-дь! – Геннадич, он же Андрей Геннадьевич Сторожилов, смотрит в окно за нашими спинами. Все продолжают завтракать. За две недели жизни в Тихой это уже одиннадцатый медведь.
Медведь встает лапами на «ежиков» и смотрит на нас.
– Ну что, перловка-то удалась. Вот миша за кашей пришел, – говорит руководитель экспедиционной группы нацпарка Андрей Васильевич Кунников.
Геннадич и Василич выходят на крыльцо. Здесь, в бухте Тихой, они работают уже не первый сезон. Андрей Васильевич, которого в «Русской Арктике» называют начальником станции, – шестой. Для него Тихая со всеми проблемами, тоннами убранного мусора, туристами, медведями, айсбергами – родной дом. Он каждый год проводит здесь 3-4 месяца и отвечает за всех.
«Впервые за шесть лет работы я вижу столько агрессивных медведей. Сложность в том, что многие приходят со стороны моря и с той части станции, которая плохо просматривается. Ты их замечаешь уже рядом, на расстоянии менее 40 метров, и надо принимать конкретное решение. Для тебя единственно верное, – рассказывает Андрей Васильевич. – Все участники экспедиции находятся в постоянном тонусе. Животные через два-три дня нас посещают. Это полезно как для нас, так и для медведей. Мы должны научиться сосуществовать. И как можно меньше мешать друг другу».
Большую часть года станция необитаема. Осенью дома набирают влагу, зимой разрушаются из-за сильных ветров. Снег, налетевший в разбитые окна, превращается в лед. Есть версия, что в самолетном ангаре подо льдом действительно стоит самолет.
Кроме ремонта и строительства экологических троп, для туристов на станции начали монтаж системы альтернативной энергетики – запуск в следующем году. Работала группа реставраторов, которая занималась консервацией двух тракторов, оставшихся здесь от советских полярников, продолжили свои исследования орнитологи.
«Первые годы во время уборки мы находили много вещей, принадлежавших предыдущим поколениям полярников. Кокарды от фуражек, предметы быта от помазка для бритья до портупеи, детские весы и кроватку, – рассказывает Андрей Кунников. – Скорее всего, находки, которые нас ждут, как бы странно это ни звучало, на свалках. Когда будем готовить их к вывозу, думаю, найдем много интересного».
В прошлом году на одной из свалок инспекторы нашли немецкую кружку с клеймом баварского фарфорового завода 1942 года выпуска.
По оставшемуся снегу на санках-волокушах ребята перевозят камни для экологической тропы. Под дождем насквозь промокает одежда, портится видимость, смотреть по сторонам приходится чаще, но работа идет по расписанию.
«Я здесь "папаша" в большой семье. «Дети» разные, приемные, как правило, потому что росли не на моих глазах. Самое главное для меня, чтобы, когда мы поедем на материк, ребята сказали, что это было лучшее приключение в их жизни, – говорит Андрей Васильевич. – Невозможно забыть Арктику. Нет сил выпрыгнуть из этого паровоза. Раз попался – и все. Я не смог. Один раз приехал и остался».
Все, кто приезжает в Арктику за романтикой, обычно дольше одного сезона в высоких широтах не задерживаются. Кроме белесой арктической радуги, просвечивающих на солнце айсбергов, цветов, растущих среди камней, моржей, греющихся на льдинах, здесь много работы и преодоления себя.
В Тихой нет ничего к чему мы так привыкли. Связь раз в десять дней. Две минуты на каждого. И все эти дни думаешь и решаешь, кого ты услышишь в эти минуты нестойкой спутниковой связи. Нет интернета, нет электричества и воды, нет возможности побыть одному, но Арктика не отпускает.
«Первые три года у меня было ощущение нереальности. Я как-то вышел на крыльцо дома, посмотрел на бухту, птичий базар, лед – Господи, где же я нахожусь… До сих пор я в восторге от природы, от маленьких цветочков, которые растут практически на камнях, от рельефа островов, – говорит Андрей Сторожилов. – Люди. Таких, как здесь, я не встречал нигде. И еще очень печально, что мало русских туристов видят Арктику и знают ее историю. Мне бы хотелось, чтобы они знали, какая Россия на самом деле».
Скала Рубини тонет в тумане. Завтра в бухту зайдет ледокол, он простоит почти час, но так и не сможет спустить лодки – лед намертво закроет Тихую.
