Отношения России и США переживают сложный период, однако именно от способности этих двух стран находить компромиссы во многом зависит безопасность в мире. О путях разрешения самых сложных современных конфликтов генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Ольга Денисова.
— Накануне Совет Безопасности ООН ввел новые жесткие санкции в отношении КНДР после недавнего ядерного испытания, и вы уже приветствовали такую реакцию Совета. Не опасаетесь ли вы, что лидер Северной Кореи ответит на новую резолюцию?
— Меня очень беспокоит кризис вокруг КНДР в целом, и я думаю, совершенно необходимо избежать выхода ситуации из-под контроля. Ясно, что Северная Корея должна соблюдать международное право и резолюции Совета Безопасности. И то же самое должны делать все государства. Но необходимо воспринимать резолюции Совета Безопасности не только как фундаментальный инструмент давления на КНДР, но также как средство для получения дипломатического решения. То есть мы должны и крайне жестко осуждать ядерные и ракетные испытания КНДР, имея ясную цель безъядерного Корейского полуострова, но в то же время мы должны понимать, что военное решение будет катастрофой. Нужно сделать все, чтобы создать условия для дипломатической инициативы и политического решения. На мой взгляд, для этого как раз необходимо единство Совета Безопасности. Поэтому я был так воодушевлен недавним единогласным решением Совета.
— Вы говорите о дипломатическом решении и ранее уже заявляли о готовности работать со всеми сторонами ради этого. Готовы ли вы сделать первый шаг и установить контакт с правительством КНДР — может быть, позвонить Ким Чен Ыну?
— Генеральный секретарь может только предложить свои добрые услуги. Какие политические инициативы должна предпринять ООН, определяет Совет Безопасности. Так что я в распоряжении Совбеза. Инициатива генерального секретаря должна основываться на решениях Совета Безопасности.
— По крайней мере, глава МИД России, одной из стран — членов Совбеза, уже говорил о том, что генеральный секретарь ООН может быть посредником по КНДР. Готовы ли вы им стать?
— Посредником между сторонами можно быть, только если стороны об этом договорились. Я изначально говорил, что готов делать то, что необходимо ради политического решения.
— Ваш предшественник, восьмой генсек ООН и гражданин Южной Кореи Пан Ги Мун, также стремился к мирному разрешению ситуации вокруг Северной Кореи. Не думаете ли вы привлечь его сейчас к работе по КНДР?
— Я намерен связаться с Пан Ги Муном. Мои люди связывались с некоторыми членами его прежней команды. Я действительно рассчитываю, что его советы и знания помогут мне в этой ситуации.
— Какую позицию, вы считаете, может занять Пан Ги Мун, какую должность? И какую роль сыграть?
— Пан Ги Муну не нужен никакой пост. Пан Ги Мун — личность, значимость которой признается всеми. Я уверен, что любая предпринятая им инициатива будет приветствоваться.
— Значит ли это, что предпринимаемые Пан Ги Муном инициативы будут проходить под эгидой ООН?
— На данный момент, я думаю, надо четко понимать, что лидерство — у Совета Безопасности. ООН будет действовать на основе решений Совбеза, а генеральный секретарь ООН будет их выполнять.
— Относительно КНДР также поступило предложение от спикера верхней палаты российского парламента о проведении встречи парламентариев Северной и Южной Кореи в России. Что вы думаете об идее проведения такой встречи?
— Все, что может быть сделано для возобновления подлинного диалога между двумя Кореями, будет приветствоваться. Если Россия сможет сыграть здесь свою роль, я думаю, эта возможность должна поощряться.
— Давайте теперь перейдем к другой сложной проблеме — Сирии. Сейчас очевиден прогресс в борьбе с террористами, освобождении районов от ИГИЛ*. Насколько от этого зависит продолжение работы на политическом треке?
— Во-первых, мы приветствовали переговоры в Астане, признали важность создания зон деэскалации и надеемся, что заработают механизмы, чтобы сделать их наиболее эффективными. В то же время мы видим прогресс в борьбе с терроризмом, с ДАИШ* (арабский вариант названия ИГ*. — Прим. ред.), что мы считаем важным фактором. Надеюсь, такое развитие событий создаст условия, чтобы и правительство, и оппозиция хотели достичь политического решения. Надеюсь, что в ходе следующего раунда переговоров в Женеве будет <…> предметный прогресс. Это возможно, только если обе стороны поймут, что — даже при последнем развитии событий — военного решения проблемы нет. Необходимо политическое решение, которое позволит Сирии вернуть свои позиции в мировом сообществе.
— Так какого прогресса вы ожидаете от переговорного раунда в октябре?
— Будет важно, если обе стороны будут сидеть (за столом переговоров. — Прим. ред.) вместе, а не общаться через посредничество ООН. Также важно, чтобы по различным темам, вынесенным на обсуждение: борьба с терроризмом, переходный период, будущая конституция, — будут сделаны первые конкретные шаги к пониманию. Я не прошу полного и немедленного соглашения, это нереалистично, но прошу некоторых конкретных шагов, чтобы обе стороны начали движение на сближение позиций. До нынешнего момента, как известно, подходы были полностью противоречащими.
— Делаю вывод, что вы довольны работой спецпосланника по Сирии Стаффана де Мистуры?
— Думаю, он много работал, пытаясь примирить стороны, и его усилия признаны всем международно-дипломатическим сообществом.
— И вы хотите, чтобы господин де Мистура продолжал работу, и продлите его мандат на этом посту?
— Я вам так отвечу: я всегда прошу его остаться, он же всегда просит его отпустить.
— При всех успехах в борьбе с терроризмом гуманитарная ситуация в Сирии ужасающая, и это фиксирует ООН. В свою очередь, министр обороны России направил письмо Стаффану де Мистуре с призывом срочно оказать гуманитарную помощь населению Сирии. Есть ли у ООН возможности увеличить ее объемы?
— Мы крайне заинтересованы в этом. Главная сложность, с которой мы сталкиваемся до сих пор, — это доступ к ряду областей. Есть некие улучшения в предоставлении доступа, и я надеюсь, что будет возможно значительно нарастить поддержку, оказываемую населению, которое до сих пор не имело адекватной гуманитарной помощи.
Есть и проблема финансирования, и, как известно, мы призываем к выделению больших средств. Нам нужно добиться прогресса в том, чтобы было больше солидарности международного сообщества с народом Сирии и со странами, принимающими беженцев, а также в предоставлении большего доступа к нуждающемуся населению.
— После боев Дейр-эз-Зор был освобожден от террористов. Считаете ли вы, что снятие блокады террористов станет поворотным моментом и для политического прогресса?
— Это будет важным фактором, но я не питаю иллюзий, что террористы будут устранены только в результате этой военной операции, которая, конечно, очень важна. Необходимо реагировать на первопричины. И здесь политическое решение — очень важный инструмент для того, чтобы не позволить ДАИШ*, которые терпят поражение в Сирии и Ираке, собраться где-то еще, как мы это видим в Афганистане, например. У нас должна быть всеобъемлющая стратегия по эффективной борьбе с терроризмом, и в то же время (мы должны. — Прим. ред.) реагировать на источник проблемы.
— Это очень сложная задача…
— Да. Но сегодня терроризм — это глобальная угроза, которая может затронуть кого угодно, и мы должны быть едины, чтобы обеспечить эффективную борьбу. В ООН мы провели важные реформы, создали управление по борьбе с терроризмом, цель которого — именно координировать действия всех организаций ООН, поддерживать государства-члены, создавая для них условия эффективной борьбы с терроризмом.
— Хотелось бы также обсудить с вами ситуацию в другом регионе, в частности возможное учреждение миротворческой миссии ООН на юго-востоке Украины. Эта идея сейчас обсуждается и в Совете Безопасности ООН, и за его пределами. Что вы об этом думаете?
— Думаю, будет очень важно, если Совет Безопасности, притом что были выражены различные позиции, сможет достичь консенсуса. ООН будет готова сделать все возможное, чтобы разрешить кризис.
— Делегации России и Украины представили свои проекты резолюций по размещению миротворцев. Обсуждали ли вы эти документы с постпредами Василием Небензей и Владимиром Ельченко?
— Я видел эти документы, но переговоры идут среди государств-членов. Генеральный секретарь не вмешивается в переговоры между государствами. Я надеюсь, что 15 членов (СБ ООН. — Прим. ред.) смогут прийти к согласию, и когда это случится, я, разумеется, буду полностью готов обеспечить выполнение решения СБ и способствовать разрешению кризиса.
— На следующей неделе начнется сессия высокого уровня Генеральной Ассамблеи ООН. Уже известно, что еще до ее открытия президент США Дональд Трамп организует обсуждение реформы ООН. Что вы ждете от этой встречи?
— С самого начала мы вовлечены в важный процесс реформы ООН, направленной на то, чтобы сделать организацию более эффективной, подвижной, более способной реагировать на нужды людей, ведь это организация, в первую очередь работающая на местах, а не в нью-йоркской штаб-квартире. Мы должны помогать людям, заботиться о них — через гуманитарную помощь, миротворческие организации, поддержку в развитии, по всем аспектам работы ООН. Мы должны делать больше и лучше. Так что мы полностью привержены реформированию. США заявили о намерении организовать встречу в поддержку процесса реформы. Мы это приветствуем, как приветствуем любую другую страну, которая выступит с подобным намерением. Нам нужна поддержка всех 193 государств в Генеральной Ассамблее.
— Ознакомились ли вы с предложениями американской стороны по реформе ООН? В чем они заключаются?
— Не думаю, что есть конкретные предложения США. Как мне сказали, есть позиция относительно поддержки вопросов реформы, которую я запустил в ООН. Так что я не считаю, что есть какая-то конкретная инициатива США по реформе.
— Как вы оцениваете нынешнее состояние отношений США и России?
— Думаю, ясно, что отношения сложные. Ясно, что много проблем. Но я абсолютно верю в то, что мир и безопасность в мире во многом зависят от возможности этих двух стран, этих ключевых столпов международного сообщества находиться в плодотворном диалоге и достигать взаимопонимания по ряду областей. Мир не может себе позволить, чтобы столь большие, мощные и важные страны, как США и Россия, были в ссоре.
— Что значит для генерального секретаря ООН, что между Россией и США — двумя постоянными членами Совета Безопасности — происходят почти регулярные дипломатические стычки?
— Это означает неприятности.
— Летом вы посетили Санкт-Петербург, приняли участие в Международном экономическом форуме, встретились с президентом Владимиром Путиным. Не планируете ли вы визит в Москву?
— Это может произойти в любое время. У нас на всех уровнях идет тесное сотрудничество с Россией. Россия всегда оказывала большую поддержку как страна — основатель ООН. Это страна, которая поддерживает многосторонний подход в сегодняшнем мире. Так что сотрудничество с Россией — одна из моих очевидных целей.
*Террористическая организация, запрещенная в России.
