Андрей Сорокин, советник министра культуры России
За этой новостью почти потерялась другая — о том, что сильнейших хоккеистов мира (из всех стран) на олимпийском турнире в Пхенчхане тоже не будет. Собственно, североамериканская-то Национальная хоккейная лига (НХЛ) объявила об этом давно, но отдельные патриоты (типа наших Овечкина и Малкина) грозились как-нибудь запрет обойти. Теперь и они вынуждены смириться: международная хоккейная федерация (ИИХФ) объявила в сентябре, что признает приоритет НХЛ и не позволит ее хоккеистам играть на Олимпиаде за сборные своих стран.
Это событие на самом деле из того же ряда, что и допинговые охоты, и запрет российским легкоатлетам выступать под национальным флагом на августовском чемпионате мира в Лондоне.
Что тут общего?
Например — государственный флаг.
Такое грубое попрание патриотизма, естественно, вызвало возмущение в российском официальном и самодеятельном медиапространстве. Действительно: адресная антироссийская политизация в этой истории настолько назойлива и очевидна, что затмевает собой приметы любых других явлений, более масштабных и системных.
А вот в олимпийской дискриминации хоккеистов НХЛ политико-патриотическая составляющая как раз напрочь отсутствует. Даже самый патентованный патриот, хотя бы поверхностно знакомый с соотношением сил в современном мировом хоккее, жизнерадостно посмеется над версией, будто "трусливые американцы" таким образом намеренно ослабляют сборную России и облегчают себе дорогу к золоту Пхенчхана.
Что же это они так, партнеры-то наши заокеанские? Гибридная война на дворе, а у них такой ущерб сразу двум "своим" патриотизмам — канадскому и американскому?
На самом деле все просто.
Того большого мирового спорта, каким мы знали его в ХХ веке, больше нет. Точнее, спорт в нынешней гибридной войне — это не совсем то, что в давешней холодной.
В давешней холодной войне большой спорт, конечно, ни разу не был вне политики. Он был симулятором войны настоящей — в ситуации, когда прямое столкновение между противниками неуместно. В мягкой формулировке это звучало так: "Победы советских спортсменов доказывают преимущества социалистического строя". Ну, и наоборот: "Победы канадцев демонстрируют преимущества свободного мира".
Сообразно спорт был встроен и во внутреннюю советскую жизнь. Во-первых, как массовый, — и чисто для здоровья трудящихся, и как часть общевоинской подготовки. Во-вторых, как подготовка профессиональных бойцов для конкретного спортивного участка конкуренции с неприятелем. В общем, такое положение дел было вполне гармонично и для отрасли человекостроения, и в целом для советской идеологии государственного строительства.
Сейчас объективная реальность другая.
По итогам холодной войны Россия стала постсоветской, решила жить "как все" и на своей исключительности в 90-е годы не настаивала. В том числе и по спортивной части. Спорт превратился в "просто бизнес".
А вот с начала XXI века, по мере восстановления государственности и суверенитета, по мере втягивания России в глобальную конкуренцию, спорт высших достижений естественным образом опять стал фронтом войны, теперь уже гибридной. И к нему у нас деловито стали примерять советские декорации — теперь уже с лозунгами патриотизма.
Но не вышло.
Почему?
А правила эти просты.
Во-первых, спорт — это бизнес, где "голы-очки-секунды" и национальные цвета — это всего лишь приложение к доллару.
Во-вторых, частное выше общественного.
Для наших "международных партнеров", которые опять оказались конкурентами, эти правила естественны как воздух. Норма жизни.
Вплоть до смешного. Вот один из нынешних самых активных охотников за "русским допингом" — главный начальник мировой легкой атлетики британец Себастьян Коу. Однажды, когда его страна, как и весь прогрессивный мир, бойкотировала московскую Олимпиаду в самый ответственный момент тогдашней холодной войны, он в индивидуальном порядке приехал в столицу "империи зла" и под нейтральным флагом выиграл там золотую медаль. Советская пропаганда на радостях товарища Коу (и ведь много их таких было!) чуть ли не в коммунисты записала. А его мотивация была куда проще: какая такая Британия, если лично у меня карьера горит?
Так вот, теперь это правила для всех. И для нас тоже. Своих правил у нас не осталось. Ведь мы эту идеологию приняли на государственном уровне в 90-е, не так ли? Ради этого ж все и затевалось. Почему спорт должен стоять особняком? Наши российские постсоветские звезды с 90-х годов поодиночке интегрировались в глобальный спортивный бизнес "без границ и без флагов" — некоторые более чем успешно, на зависть олигархам.
И пока все было тихо-мирно, ничто не мешало даже по советской инерции развлекать болельщиков патриотизмом.
Но тут пришли "спортивные санкции", которые метко ударили именно в самое больное и беззащитное место.
Почему беззащитное — понятно. На фронтах "гибридной войны" обнаружен участок, где позиции суверенной России сегодня слабы: мы и на правила здесь влиять не можем, и чужие исполняем с трудом. А главное — в отличие от остального мира, достижения героев спорта мы "по советской инерции" считаем не их личным делом, а показателем национальной гордости и даже признаком державной мощи.
Так вот: по этому фантому (советская спортивная гордость в отсутствие советских реалий) нас и ударили.
В отсутствие тех, прежних реалий поддерживать "советский спортивный патриотизм" все труднее. В спортивном мире мы все еще сырьевой придаток, как в 90-х.
Как бы ни было обидно, но сейчас на конкретном спортивном фронте гибридной войны придется оставаться в глубокой обороне. Чем, собственно, и занимаются ответственные за профессиональный спорт государственные инстанции, признав, что это не самый горящий приоритет.
Пока что нам диктуют правила в спорте — так же, как двадцать лет назад диктовали их в международной политике.
А свои правила можно будет предлагать только тогда, когда наша спортивная отрасль будет иметь в мире тот же вес, что уже модернизированные отрасли — военная или атомная.
