Рейтинг@Mail.ru
Евгений Касперский: госсектор в нашей работе в США - близкая к нулю дробь - РИА Новости, 03.03.2020
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Евгений Касперский: госсектор в нашей работе в США - близкая к нулю дробь

© РИА Новости / Сергей Гунеев | Перейти в медиабанкГлава "Лаборатории Касперского" Евгений Касперский у стенда "Лаборатории Касперского"
Глава Лаборатории Касперского Евгений Касперский у стенда Лаборатории Касперского
Читать ria.ru в
Дзен

"Лаборатория Касперского", работающая на рынке США уже 20 лет, оказалась в центре шпионского скандала. Министерство внутренней безопасности США обвинило компанию в связях с российской разведкой и запретило госорганам использовать ее программное обеспечение. Сам Евгений Касперский отрицает эти обвинения  и готов предоставить всю необходимую информацию, в том числе исходные коды для анализа. Как "политическая возня" влияет на американский бизнес компании, почему нельзя найти черную кошку в темной комнате, своем отношении к блокчейн и криптовалютам, регулировании IT-отрасли и новых мишенях для кибератак Касперский рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Надежда Цыденова.

— Усложнилась ли работа "Лаборатории Касперского" из-за расследования властей США в отношении компании, а также в результате последующего запрета на использование продукции в госучреждениях страны? Тяжело ли выводить продукты на этот рынок?

— Рынок США — уникальный. Он огромного объема. Начинаешь на нем работать и сразу видишь результат — серьезный по меркам других рынков. Воткни палку в землю — и она зацветет. Но есть и ограничения и, чтобы достичь заметного успеха, нужно очень серьезно работать. Если ты не американская компания, если ты пришел из-за границы, работать с крупным бизнесом, с госсектором практически невозможно. Поэтому в США мы в основном работаем на рынке персональных пользователей и малого и среднего бизнеса.

Здание компании Лаборатория Касперского
Белый дом не доверяет предложению "Касперского" поделиться исходным кодом
Как повлияла на наш региональный бизнес истерика в некоторых американских СМИ и последовавшие политические решения? Практически никак. Продажи продуктов в госучреждения США не были нашим приоритетом, их объем в нашем портфеле — близкая к нулю дробь. Мы никогда даже не участвовали в государственных тендерах в Америке, так что я не боюсь снижения продаж. Даже если оно будет, уверен, что мы сможем его компенсировать.

У любой истории есть обратная сторона, и даже в самом неприятном моменте можно найти что-то хорошее. Мы не уходим от вопросов, мы продолжаем активно доказывать нелепость выдвинутых обвинений. Мы 20 лет в этом бизнесе, и поверьте, быть российской компанией на международных рынках было всегда непросто, нас всегда изучали под микроскопом, но ничего плохого так и не нашли, только нелепые слухи со ссылкой на анонимов. Мы это внимание воспринимаем как стимул становиться лучше, еще прозрачнее. Я получаю тысячи сообщений по всем каналам от пользователей и партнеров со словами поддержки. В большинстве стран позитивное восприятие нашего бренда выросло.

— Запрашивали ли США какие-то документы, разъяснения от компании?

— Мы сейчас готовим документы для подачи в американское министерство внутренней безопасности — DHS. Еще раз повторю, что за 20 лет нашей работе ни разу ни одного доказательства каких-то наших безобразий представлено не было. Знаете, почему? Потому что не было безобразий, и, соответственно, доказательств быть не может.

Очень трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Пять лет журналистских расследований не смогли найти ровным счетом ничего, что бы доказало какие-то секретные связи с правительствами каких-либо стран. И видно, как от расследования к расследованию падает уровень аргументации и качество понимания предмета: в ход идут анонимные источники, умышленно неправильный перевод с русского на английский, манипуляция общеизвестными фактами, чудовищное непонимание работы технологий. Увы, вот такая "банная" журналистика (в одной из статей было заявлено, что я парюсь в бане с российскими чекистами, где мы обсуждаем планы по захвату мира) сейчас определяет общественное мнение. Есть ощущение, что страх, неуверенность, сомнение стали редакционной политикой некоторых ведущих американских СМИ.

Официальный представитель министерства иностранных дел России Мария Захарова. Архивное фото
Захарова прокомментировала запрет на антивирус "Касперского" в США‍
Что еще хочется добавить об этой неприятной ситуации с вмешательством геополитики в киберпространство. Происходящая возня с запретами и ограничениями по национальному признаку — это не против конкретно моей компании. Это против всей IT-индустрии: ведь каждого разработчика из любой страны можно без доказательств злого умысла задним числом ограничить в бизнесе. И США, увы, своими действиями сейчас создают прецедент, который потом будут использовать и другие страны. Причем больше всего в этой войне запретов пострадают именно американские компании — они зарабатывают сотни миллиардов долларов на внешних рынках, которые могут враз схлопнуться. Пострадают как раз американские госзаказчики, которые будут вынуждены пользоваться одобренным, а не лучшим. Я считаю, что существующий глобальный тренд на балканизацию киберпространства — это очень плохо, это ведет к серьезным проблемам для экономики и безопасности.

—  Вы ранее говорили, что можете раскрыть исходный код программ, чтобы развеять подозрения по поводу работы компании. Была ли такая возможность? Планируете ли направить разъяснения?

— Мы официально сообщили, что готовы делать все необходимое для того, чтобы показывать открытость компании, включая раскрытие исходного кода для анализа. Пока никакой реакции на наши предложения не было. Хотя у нас бывали случаи, когда к нам приходили другие крупные заказчики из частного и государственного сектора, например Brasilian Army, и аудировали наш исходный код, наши процедуры, как все работает в компании, и были вполне счастливы. И недавно мы заключили хороший контракт с Вооруженными силами Бразилии.

Я иногда слышу, что раскрытие исходного кода ничего не гарантирует, потому что наш софт обновляется в ежедневном режиме. Мы это возражение учитываем и готовы создавать совместные процедуры, в рамках которых можно наладить максимально быстрый аудит наших обновлений до их развертывания на компьютерах. Если это надо, чтобы развеять подозрения в отношении меня лично и моей компании, мы будем рады построить такую систему. Мы очень серьезно подходим к вопросам прозрачности, причем не собираемся останавливаться — на повестке дня внедрение нового комплекса мер для повышения понимания особенностей наших технологий и организации.

— В сообщении министерства внутренней безопасности США говорилось, что компания может подать письменный ответ по поводу обеспокоенности министерства связями компании с российской разведкой или развеять эти обеспокоенности. Ведется ли такая работа?

— Да, такая работа ведется, готовим документы. Пока не могу раскрывать подробности.

— Не так давно крупнейшая сеть магазинов США Best Buy приостановила продажу вашей продукции.

— Да, это на самом деле неприятный случай. Нас связывает 12 лет взаимовыгодного сотрудничества, и я уверен, что мы вернемся к работе, когда улягутся политические страсти.

— Другие ритейлеры не отказываются от вас?

Сотрудники во время работы в компании Лаборатория Касперского в Москве
Слушания в Конгрессе США с участием Касперского отложили

— Нет. Более того, мы получали письма поддержки от некоторых наших партнеров в США, которые предлагали нам помощь, чтобы взять на себя поток наших клиентов из Best Buy. С точки зрения бизнеса мы не ожидаем каких-то серьезных падений в США, то есть эта неприятная политическая возня бьет по продажам не сильно. Да, конечно, на наших результатах в США эта история скажется, но не критически.

— Если решение властей США таким и останется после вашего выступления в Конгрессе и письменных разъяснений, вы готовы отказаться от этого рынка?

— Американский рынок — стратегический для нашей компании, и мы намерены на нем продолжать развиваться и продолжать предоставлять нашим клиентам лучшую на рынке защиту. При этом нас и так почти нет в госсекторе. Продажи госорганам важны для нас с точки зрения престижа. С точки зрения финансовой — это сейчас практически ноль.

— А если в деньгах оценить?

— Это небольшие деньги. Список продаж в американском госсекторе, который я видел, по-моему, лет за пять, был меньше, чем половина листа А4 — строчек 12. И там суммы достаточно скромные.

—  В целом планируете ли менять стратегию развития на рынке США?

— Мы меняем стратегию развития не только на рынке США, мы меняем ее везде и постоянно, потому что рынки меняются, меняются наши продукты, меняется ситуация. Мы работаем в киберпространстве, которое быстро трансформируется. Мы тоже меняемся. Конечно, сейчас в США мы меняем нашу стратегию. В следующем году планируем открыть в Северной Америке три офиса. Мы переносим наши активности из одних точек в другие, развиваем сеть продаж, хотим быть ближе к нашим клиентам, чтобы обеспечивать им самое высокое качество услуг. Нельзя недооценивать пользователей — несмотря ни на что, мы всегда будем ориентироваться на вечные ценности. В кибербезопасности — это качество технологий и защиты в целом.

— Сейчас общественность активно обсуждает технологию блокчейн. Ее разработчики говорят о неуязвимости своей системы перед хакерами. Разделяете ли вы эту точку зрения? Действительно ли за блокчейном будущее? Что ваша компания делает в этом направлении? Сколько средств вы инвестируете в эту сферу?

— Технология блокчейна является революционной, и, как мне кажется, мы до сих пор еще до конца не знаем, как ее правильно применять. Это очень сильная технология. Мы работаем в данном направлении не в наших главных проектах, мы инвестируем в стартапы, которые работают с блокчейном. Я очень надеюсь, что скоро мы анонсируем некоторые проекты, над которыми мы работаем.

— Как давно вы начали инвестировать в блокчейн?

— Несколько лет назад.

—  Власти РФ также обсуждают создание крипторубля. Как вы относитесь к этой идее?

— Я считаю, что криптовалюты — это хорошая идея. Но мир, в котором мы живем, не очень к ней готов. Криптовалюта может очень хорошо работать — это именно то, что нужно для единого мира, который живет в условиях полной свободы. Там эта штука будет работать просто восхитительно. В нашей ситуации, когда мир разделен на государства и блоки государств, которые иногда враждуют друг с другом, криптовалюты будут работать все-таки хуже. Как только они станут мешать какому-нибудь государству, они будут запрещены, с ними будут бороться. Лет через 300 это будет совершенно потрясающая вещь. Это изобретение, которое, действительно, изменило этот мир. Но мир, к сожалению, не готов еще к этим технологиям.

© Fotolia / prima91Электронная валюта биткоин
Электронная валюта биткоин

— Вы сами покупали биткоины или другие криптовалюты?

— Я предпочитаю вкладывать в стартапы, которые будут развивать эти технологии.

— Какие новые киберугрозы вы отмечаете в этом году? Поменялись ли векторы?

— Ландшафт угроз непрерывно меняется, и на наших глазах под ударом оказываются новые устройства. Я раньше думал, что нас ждет волна атак на "умные" телевизоры, но в прошлом году случилась серия масштабных эпидемий, целью которых стали камеры видеонаблюдения и роутеры. Были созданы зловредные сети — ботнеты — на сотни тысяч устройств, которые провели самые мощные DDoS-атаки в истории интернета. Вектор атак перемещается с традиционных компьютеров и смартфонов на интернет вещей. Я опасаюсь, что в будущем рост числа таких атак продолжится.

— Можно ли оценить объем ущерба от такого рода атак?

Стенд компании Лаборатория Касперского. Архивное фото
Kaspersky: более 40% компьютеров в России подверглись кибератакам

— Ущерб очень значительный. В результате DDoS-атаки, запущенной ботнетом под названием Мирай с помощью устройств интернета вещей, временно вышли из строя несколько глобальных интернет-сервисов. Это лишь один из примеров такого рода атак. Общий же ущерб от кибератак достигает, по разным оценкам, сотни миллиардов долларов в год.

— В следующем году такая же тенденция будет?

— То, что завтра случится в киберпространстве, прогнозировать очень сложно. Для этого надо угадать, что именно придет в голову компьютерным злоумышленникам в конкретный период, какие именно криминальные идеи будут приносить деньги, какая будет мотивация у киберпреступников. Мы видим много потенциальных проблем в сфере кибербезопасности, но не можем сказать, какие именно из них выстрелят в этом или следующем году. Поэтому не берусь давать такие прогнозы.

— В каких странах вы присутствуете в сфере промышленной кибербезопасности и интернета вещей?

— У нас есть внедрения нашего решения по промышленной безопасности как в России, так и за рубежом, в первую очередь в Европе и Азии. Это бурно развивающаяся сфера, и что радует, крупные производственные компании начинают понимать риски. Поэтому мы, например, недавно подписали соглашение со страховщиками из компании Marsh, будем им помогать с нашей экспертизой развивать страхование киберрисков для промышленных систем. Что касается интернета вещей, то пока больше всего у нас проектов в России. Одним из первых внедрений был совместный проект с компанией Kraftway по созданию безопасного коммутатора, о котором мы объявили год назад.

—  На какие новые рынки планируете выйти?

— Мы для наших целей делим рынки в сфере интернета вещей по двум критериям: по продуктам и регионам. По категории продуктов мы сейчас серьезно работаем с производителями сетевого оборудования и камер видеонаблюдения. И сейчас начинаем работать с автоиндустрией — месяц назад мы объявили о стратегическом партнерстве с австрийской компанией AVL для создания модуля киберзащиты современных "умных" автомобилей. Это позволит продумывать кибербезопасность транспорта еще на стадии проектирования. При этом в разных регионах это работает немного по-разному. Если говорить про Европу, то это в основном про автомобильную промышленность. Если про сетевое оборудование, то это в основном Россия. В дальнейшем, учитывая опыт данной работы, будем выходить на уже другие рынки.

— А в США работаете в этом направлении?

- Пока что нет, но, надеюсь, начнем.

— По вашему мнению, нет ли в России излишнего регулирования интернет- и IT-отрасли? Или, напротив, необходимы еще изменения?

— На самом деле и да, и нет. IT — это очень широкое понятие, примерно как транспорт. Транспорт начинается с велосипеда и заканчивается космическим кораблем. В IT то же самое: есть уровень индивидуальный — компьютер, смартфон, а есть атомная электростанция, где тоже IT. Я бы сказал так: на индивидуальном уровне регулирование в целом практически не нужно, а на уровне атомных электростанций его не хватает.

© Fotolia / cookiecutterСерверы в технологическом центре обработки данных
Серверы в технологическом центре обработки данных

— Чего конкретно не хватает?

— Большие индустриальные проекты представляют из себя бетонные здания, железные конструкции, большие генераторы и компьютерную систему, которая всем этим управляет. Когда строится любой такой объект, есть стандарты строительства — марка бетона, глубина фундамента, электропроводка. Это все выбирается и создается исходя из конкретных требований кодифицированных норм и правил. За много тысячелетий, в течение которых человечество занимается строительством зданий, есть накопленные знания, ошибки, катастрофы. И все это сложилось в конкретные стандарты, которым инженеры должны следовать. Если они не следуют этим стандартам, подвергая опасности жизнь и здоровье людей, то их привлекают к ответственности за это. По крайней мере, так должно это работать.

Стенд компании Лаборатория Касперского. Архивное фото
Глава "Лаборатории Касперского" отверг обвинения в кибершпионаже
А вот в сфере IT-систем таких стандартов нет — все делают, как хотят. И здесь есть проблема, потому что работоспособность многих объектов очень сильно зависит от компьютерных систем. Вот есть условная электростанция, и эти турбины и генераторы работают под управлением компьютеров. Есть огромное количество требований к системам безопасности турбин и генераторов. Но для IT-систем, с помощью которых эти электростанции управляются, таких стандартов безопасности нет.

— Как изменится ситуация в отрасли в случае появления этих стандартов?

— Они уже появляются. Некоторые страны такие стандарты внедряют. Германия, например, активно этим занимается. У Израиля уже есть план мероприятий, как выстроить такую систему регулирования. В России с января 2018 года вступает в силу закон о критической информационной инфраструктуре. Но насколько я знаю, он немного оторванный от реальности. Реальное практическое регулирование должно вводиться с помощью подзаконных актов, а их пока нет. Как он будет выполняться, я не знаю. Но в целом он есть.

 

 

 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала