Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета — для МИА "Россия сегодня"
Несмотря на мирный процесс, стартовавший в начале сентября, вооруженное противостояние на юго-востоке Украины продолжается.
Однако нынешний кризис и конфликт на Украине — это не только геополитические противоречия и борьба за доминирование на постсоветском пространстве. Было бы крайним упрощенчеством искать причины и предпосылки нынешней ситуации исключительно в формате ответа на вопрос "кто стоит за спиной?" либо Майдана в Киеве, либо "русской весны" в Крыму и на Донбассе. Без внутренних проблем и противоречий никакое внешнее вмешательство, с чьей бы стороны оно ни осуществлялось, не может достичь эффекта.
Феномен непризнанных
События этого года до крайности актуализировали проблемы непризнанной государственности. Это Донецкая и Луганская народные республики, проект "Новороссия" и даже Крым, пробывший в течение нескольких дней до вхождения в состав РФ в качестве отделившейся от Украины республики.
Этот феномен не является порождением советского (или югославского) распада, как об этом часто говорят. Образования, возникавшие в результате революций, различных практик национального самоопределения (которое постфактум называли освобождением) или внешнеполитических игр, и не получавшие при этом широкого или ограниченного признания своей государственности, существовали задолго до 1991 года. В таком статусе побывали даже такие европейские страны, как Франция (после Великой Французской революции), Нидерланды, Бельгия, Ирландия. После двух революций 1917 года, установления советской власти и гражданской войны без признания существовали РСФСР и СССР (те же США признали "новые реалии в Евразии" лишь в 1933 году).
Но именно процесс распада СССР дал впечатляющий список образований, существующих в реальности, но лишенных признания со стороны стран, входящих в ООН (претендующей на роль некоего клуба современных государств).
На сегодняшний момент на постсоветском пространстве существует инфраструктура де-факто четырех образований, два из которых получили ограниченное признание со стороны отдельных стран. Они смогли пережить конфликты с теми государствами, к которым формально приписаны, сформировать свои органы власти, управления, силовые структуры, провести не одну избирательную кампанию. Но главное — получить легитимность от своих "непризнанных граждан".
Конечно, в своих устремлениях они поддерживались внешними силами, преследовавшими собственные интересы. В условиях прямого военно-политического противостояния, зарифмованного с непризнанной государственностью и чреватого нарушением определенного баланса сил и статус-кво, внешнее вмешательство практически неизбежно.
К слову сказать, данная практика не является российским ноу-хау. Взять хотя бы поддерживаемую Турцией Турецкую Республику Северного Кипра или бывший сербский автономный край Косово, чья самостоятельность выглядела бы весьма проблематично без прямой помощи со стороны США и стран Евросоюза.
"Большое Приднестровье"?
В результате вооруженного конфликта на юго-востоке Украины возникли Донецкая и Луганская Народная Республика (ДНР и ЛНР). Их сторонники по-разному видят перспективы этих проектов, в зависимости от оценки собственных ресурсов и международной ситуации в целом (от создания на их базе Новороссии, которая включала бы территории нескольких регионов украинского юга и востока, до удержания имеющегося статус-кво). Сегодня их часто сравнивают с уже имеющимися образованиями подобного рода (в особенности с Приднестровьем). Насколько корректны подобные параллели? И какие перспективы они имеют?
На момент подписания Минского протокола от 5 сентября 2014 года ДНР и ЛНР контролировали территорию в 16 000 км², на которой проживало 4,5 млн. человек. Зона контроля включала областные центры Донецк и Луганск, а также такие ключевые населенные пункты, как Новоазовск, Горловка, Макеевка.
С формально-юридической точки зрения две республики Донбасса не получили признания даже со стороны Москвы. Это не произошло ни по итогам референдумов об их самоопределении, ни во время так называемой АТО (антитеррористической операции), начатой Киевом в апреле 2014 года.
Однако стоит обратить внимание на два нюанса. И протокол, и меморандум, заключенные по итогам работы "трехсторонней контактной группы" по Украине в Минске, подписаны представителями ДНР и ЛНР. Без формального признания они ответственны за реализацию условий перемирия (и за обмен пленными, и за соблюдение режима прекращения огня). Они же (а кто еще?) рассматриваются в качестве субъектов "инклюзивного национального диалога" на Украине.
Конечно, представители ДНР и ЛНР обозначили в качестве "своих" территорий не нынешнюю конфигурацию, а Луганскую и Донецкую области целиком (проект же "Новороссия" и этим не ограничивается). Однако, как известно, политика — это искусство возможного.
К слову сказать, другие непризнанные образования стоят перед той же проблемой, когда заявленная ими территория и реальный контроль над ней не совпадают. Нынешний кризис вокруг Украины далек от своего разрешения. Ситуация может качнуться в ту или иную сторону в зависимости от широчайшего спектра проблем (энергетика, противостояние Запада и России, отношения между Киевом и Москвой, кампания по выборам в Верховную Раду, противоречия внутри украинских элит и многое другое).
Но если процесс деэскалации, начатый в Минске, с трудом, но будет реализовываться, у ДНР и ЛНР появляется реальная возможность на реализацию своей де-факто государственности. Хотя бы в имеющихся сегодня территориальных форматах.
Донбасские образования стало модно сравнивать с Приднестровьем. Но если не брать за основу чисто внешние моменты, существуют и принципиальные различия. У истоков приднестровского проекта стояли производственники (публицисты называли их "красными директорами"), имевшие значительный управленческий опыт не только на региональном, но и на общесоюзном уровне (не говоря уже про депутатство в Верховном совете Молдавии).
Но даже по сравнению с Крымом, где во главе движения за вхождения в состав РФ стали известные лидеры, сделавшие успешную политическую или бизнес-карьеру (Сергей Аксенов, Алексей Чалый, Владимир Константинов), на Донбассе наблюдается дефицит опытных кадров. В ходе "русской весны" на первые роли вышли те, кто был в тени или на вторых ролях, будучи оттесненным представителями Партии регионов. Теми представителями ПР, кто многие годы успешно меняли свои пророссийские обещания на лояльность Киеву.
Без "спецов" не обойтись
Между тем де-факто государство — это не только опыт конфликта и военно-полевого менеджмента, но и навыки его "укрощения" в тот момент, когда необходимо консолидировать власть и управление и ввести народную стихию в рутинную работу. Иначе на выходе получается "федерация полевых командиров" в ее ичкерийском формате. Следовательно, без привлечения "спецов" (включая и бывшую региональную и местную бюрократию) обойтись не получится, поскольку на одной героике экономические и социальные проблемы не решишь, а всякая слава имеет тенденцию уменьшаться при столкновении с повседневными жизненными реалиями.
Тот же приднестровский проект сопровождало и выстраивание собственной исторической политики (в которой помогали профессиональные историки, журналисты, политологи), а также экономического курса.
Не стоит забывать, что выстраивание ДНР и ЛНР будет начинаться в условиях де-факто разделенного Донбасса и раскола в умонастроениях его жителей. В этом контексте сила примера в выборе лояльностей станет крайне важным фактором.
Не зря многие украинские эксперты, не склонные к шапкозакидательству и показному патриотизму, предлагают "отпустить Донбасс в свободное плавание", показав ему некий позитивный пример. Понятное дело, с позитивом на сегодняшней Украине явный дефицит, а апелляция к опыту Западной Германии 1949-1989 гг. выглядит необоснованной натяжкой. Но здравое зерно в данных рассуждениях имеется.
Без своего интеллектуального класса, на одной лишь поддержке Москвы, привлекательного образа не построить, и даже "вторым Приднестровьем" не стать. И в этом плане популярные ныне эгалитарные идеи и некое демонстративное пренебрежение "умниками" (которые отождествляются с настроениями в пользу Киева и Запада) требуют, как минимум, значительной корректировки.
Донбасская история продолжается. Траектория развития двух республик юго-востока Украины еще формируется, в ней много сложных переменных, требующих качественного решения. Но уже сегодня очевидно: для того, чтобы с новыми непризнанными республиками стали всерьез считаться (вопрос о признании в данном случае не так уж принципиален), нужна эффективная, а не кустарная работа по выстраиванию властных институтов.
